Владимир Леонов - «Искал не злата, не честей». Том 1

Это он, Пушкин, который «на кивере почтенном //Лавры с миртом сочетал» – К. Батюшков, нежно выводит перед читателем свои образы, как учитель своих детей; он берет только то, что близко ему, но это близкое так нам знакомо – это и аристотелевское «бытие Ума», и платоновский «мир идей» и тертуллианское «…свидетельство души, по природе христианки!»… и тютчевское грациозное «… одной с природой жизнью дышал, // Листка понимал трепетанье».

Властитель русского слова, источника небесного и земного в природе человека; поэту в высокой степени доступна передача эмоционального ощущения, вызываемого в человеке явлениями внешнего мира.

Он черпает свою мудрость и свою энергию из одной своей души, простой и ясной, много познавшей, но не ожесточенной жизненным опытом. Все человеческое главенствует у Музы российского поэта. Оно – сюзерен в его вотчине ума и чувств; глубокая полноводная река, размеренно протекающая вдоль многоликих берегов:

Таким увидел автор книги Александра Пушкина и предлагает читателю поразмышлять о великой силе пушкинского духа, о его несгибаемой воле, о резервах его сил и возможностях ума. О пламенеющей любви к Родине, Отчизне, России!

И с такой данностью, дарованной Александру богами, будет связан на всем протяжении своих размышлений и повествований…

И не будем забывать, что время и жизнь – мудрый осторожный врач заблуждений, пороков и ошибок.

Я знаю, век уж мой измерен,

Но чтоб продлилась жизнь моя,

Я утром должен быть уверен,

Что с вами днем увижусь я.

Великодушный Читатель, мы впервые свидимся с тобой на страницах этой книги. Я представляю тебя истинным собеседником, человеком думающим и больше всего – добродетельным. Ты же поверь, мысли автора не лгут, слова не обманывают, ибо «О стыд, ты в тягость мне! О Совесть… » (Б. Пастернак).

Мое намерение, с которым предлагается тебе текущее словесное собрание, ты поймешь по мере чтения… На этот случай используем древнее суждение: « Стучите, да откроется вам» – Библ. Прибегнем к мысли Пушкина о том, что приятны те, кто разделяет твои чувства…:

Но скажу одно, в книге нет прославления, важности и нравоучения. Она не исчисляет погрешности и пороки, горести и несчастья, ей неуместно исправлять грубые нравы. Она лишь рекомендует спасительную опеку разума, равно направленная против безнадежной усталости духа и заведомому «принижению» человеческого порыва к знанию. И ходатайствует о восстановлении авторитета Художественного Слова и его благотворном влиянии на мир, рассеивающим туман пагубного неверия и лицемерия, чтобы человек был «… ко всякому доброму делу приготовлен » -лат.

Она не озарит тебя молниеносным словом и не потрясет силой шекспировского вдохновения. Однако, не будет тесно связана с «Похвалой глупости» Эразма Роттердамского и «Кораблем дураков» Себастьяна Бранта.

Тем не менее, речь идет о деяниях громких, сильных и перспективных, культивирующих идеал личности безустанно деятельный, творческий, «фаустовский»…который в борьбе эгоизма и любви, бушующей в нашем сердце, на стороне последней, ибо слабый человек думает о себе, а сильный и мудрый – о мечте.

Хотя это сокровище -«Идеал» – хранится в «земных сосудах» (в человеке), несовершенных по своей природе, оно остается духовным свидетельством роста и развития, сильным и глубоким впечатлением самости и цельности личности: «Я с вами во все дни до окончания века» (Матф.) – говоря языком христианской аскетики.

Был в истории пример тому разительный, когда некий завистник Антифил обвинил художника Апелла в соучастии в заговоре против царя Птоломея. Разобравшись с делом, правитель выдал невиновному Апеллесу огромную сумму в 100 талантов, и самого Антифила в рабы Апеллесу.

И был другой, когда римская поговорка: Ne sutor ultra crepidam (Да не судит башмачник выше обуви) послужила источником для стихотворения (притчи) А. С. Пушкина «Сапожник» (1829):

Есть единственное, пребывающее в ладу ума и чувств, показать тебе зримый окоем, русского поэтического Одиссея, по -мужицки работающего топором, чтобы построить собственный плот – личность, всяким размышляющую и разрабатывающую себя исключительным сюзереном мыслей, идей и которая не возводит «Сион кровью и Иерусалим – неправдою» (библ.).

Писал А. Экзюпери: «В основе всякой цивилизации лежит поразительный парадокс: человек уравновешивает могущество толпы». Дополним советом Тибулла: «В одиночестве будь сам себе толпой».

Понимая, что изменить ход Судьбы нам не дано: «м ы в жизнь приходим по ее всевластвующему закону» . Все будет так, как нужно собственной Судьбе:

Ледяные ветра сомнений купажируют наш рассудок, мы насыщенны под горло, живот, позвоночник пертурбациями призрачных надежд, «К ак мыши ботвой заскорузлой шурша…// И каждый персональным гвоздем прибит» . Колокола прошлого звучат в наших сердцах… и вдруг временами они превращаются в набат – а он, как известно, предвещает потери и падения, потому как « … смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе» – англ. поэт Д. Донн (эпиграф к роману «По ком звонит колокол» Эрнста Хемингуэя).