Екатерина Аполлонова - #письмо_блокнот. Прочитай. Ответь

Интересно, а «общественность» – это сколько людей? Все те миллионы, которые нас читают? Чувствуете иронию? Нас читают несколько сотен, ну пусть тысяч человек. Разве могут они все вместе, хором встать и покинуть зал, если мы облажались громко в микрофон? Наверняка кто-то из них в это время читал смс от интересного человека и просто прослушал, где мы «пустили петуха». А кто-то из принципа скажет: «Ну и что тут такого? Отчего все так взбунтовались? Я остаюсь!» Оппозиция на оппозицию. Забавное явление.

Нужны ли нам те, кто чуть что готов нас осудить, выразить своё ранящее нас ненужной правдой мнение. Те, кто хочет от нас сразу всего правильного, идеального, чёткого. Кто не даёт нам права на ошибку и поэтапное развитие (если только это не мы сами).

Кто нас осуждает в первую очередь? Кто первый «говорит», что что-то не так, не то, не про то… если двигаться не из привычки, не из инерции, а понаблюдать за реальным Критиком… он начинается в нас. И мы боимся не людей, а себя. Мы боимся, что сами себя разочаруем, не поймём и устанем редактировать, шлифовать свою личность или тексты. Мы устали от работы над собой, а ещё и рукописи эти… наверняка там «как обычно» (кто это говорит?) какая-нибудь лажа.

Хорошо. Здесь ясно. Как всегда и везде, нужно начинать с себя… Что именно делать? С чего именно начинать?

Поделюсь способом, как проверить, насколько высока вероятность, что общественность отреагирует на наше творчество остро, ярко, болезненно для нас. Осудят ли. Попросят ли срочно исправиться или пригласят, сложив руки за спиной, проследовать за ним (за обществом) в специальное заведение, где у нас будет право хранить молчание.

Как проверить? Представим, что это текст не наш, а чей-то ещё. Перечитаем его с ракурса отстранённого наблюдателя. Лучше всего вслух. И ещё разок – на диктофон. Послушаем.

Послушали? Хочется осудить? Хочется поспорить и поставить автора на место? Да? А что нужно поправить? Мы можем сделать это сейчас, не сжигая рукопись. Может быть, дело в одном-двух предложениях. Они лишние или, наоборот, недосказанные. Уберём. Добавим. Перечитаем.

Теперь всё гладко? Размещаем! И, если текст, который в нас звучит благостно, всё-таки провоцирует нежелательную рябь по воде, зададим себе новый вопрос: эта «рябь» мне для чего? Ведь практически всё, что есть в нашей жизни, выгодно нам. Чем же?

«У вас бывает такое, что, читая книгу, влюбляетесь в главных героев противоположного пола? Или чувствуете, что ваши жизни с персонажем чем-то схожи?..

Недавно у меня был случай. Я читала книгу и будто бы повторяла за героиней, кивая её мыслям: «Да, и я так же думаю», «И я так же чувствую», «Я так же поступаю, так же делаю»… а она потом «хлоп!» – и диагностирует у себя глубокую депрессию. Это значит, что и у меня она же? Ещё несколько дней назад я была уверена, что у меня всё «штатно», всё в норме. А оказывается?..

Ничего не оказывается.

У всех разная жизнь и разные психические процессы. И, какие они именно – не имеет значения, даже если мы решили сами себе помочь и для первого шага выяснение «диагнозов» или имён личных процессов просто необходимо. То есть это кажется необходимым, но на самом деле это не так.

Чтобы помочь себе, надо просто продолжать двигаться по выбранному пути и пристально смотреть по сторонам, замечая то, что предлагает жизнь каждый день. Она делает это именно с такой периодичностью – каждый день. Ведь жизнь не знает, когда именно она закончится, и потому на всякий случай делает всё по полной каждый день.

Двигаться, делать, замечать – жить.

Остановиться, перестать что-либо делать – тоже жить».

Эта заметка курьёзная или грустная? Что вы почувствовали…

Философские рассуждения – тонкий жанр. Требуют особой внимательности к тексту, словам. Где-то переборщили с пояснениями – увели читателя от основной мысли. У него, возможно, слабее, чем у нас, уровень концентрации, мягче способность удержания нити повествования. Он потерялся.

Я помню, как впервые читала труды Платона. «Поэт издалека заводит речь…» (Цветаева). И, пока он ко мне с основной идеей подойдёт, я уже забуду, с чего мы начали и что/кого он имеет в виду за каждым новым местоимением. Мне нужно было его понять. И я наловчилась, не с первой попытки, усваивать его витиеватые выражения и густые кудри рассуждений. Заметила, что и сама стала так в тот период говорить, писать: плотно, подробно. Не помню, правда, как реагировали на это люди. Возможно, потому что реакции не было. Вообще не было.

В философских рассуждениях также нужно опасаться быть чрезмерно краткими и скомкать красивую ветвь повествования в какой-нибудь банальный вывод, который уже всем известен.

Когда я рассказываю будущим Писателям о том, как надо подавать мысль, они порой так увлекаются рассуждениями, которые у них распускаются пышными цветами в голове, что забывают зафиксировать всё это на бумаге. И потчуют своего читателя лишь обрывками фраз, лишь выводами из встречающихся в голове вспышек озарения.

Похожее проявление было у маленькой Кати (это я), которую мама лютой сибирской зимой отвела впервые на занятие в бассейн. Когда ребёнок зашёл с мороза в помещение. Там переоделся в летний купальничек (который на речке в жару обычно носил) и плюхнулся в тёплую воду… Катю забрали после тренировки, насухо вытерли, нарядили в сто шкур и повели к автобусной остановке по скрипучему под валеночками снегу.

«Как дела, Катюша?» – «…мальна…». И тишина. Но каждые четыре-семь шажочков из Кати вырывалось: «И там такое блестящее…»; «А мы ещё нырнули!..»; «И вода… мы камешки…» – обрывки эмоций, впечатлений. В человечке буря. Законченной мысли нет. Но что-то интересное происходит.

Писателям я оставаться на таких эмоциональных трелях не рекомендую. Творческий процесс – это правополушарное занятие. Его мы можем оставить в тотальной чувствительности, а готовый к употреблению текст – это продукт редакции. Большого, скрупулёзного и энергозатратного процесса. Книги скольких писателей так и остались неопубликованными только потому, что они не смогли пройти через редакцию…

Перечитай. Почисти. Ещё раз перечитай. Повторяем, как мантру, и делаем в день по одной строчке, по одному абзацу.

«Сегодня время всё забывать», – так мне объявили, когда попросили научиться это делать. Всё забывать.

Не только события, происшествия выбросить из головы. А проявить забывчивость как качество личности. Стать более рассеянной. Например, забыть ложки к завтраку. Накрыть на стол, а приборы не положить. Близкие считают, что я слишком ответственная, слишком правильная (точнее, хочу быть такой), и от этого они уже устали, да и я притомилась быть самой правильной и такой близкой к идеалу. «С тобой, когда ты проявляешь несобранность, так хорошо. Ты такая уютненькая…»