Майя Волчкевич - «Три сестры». Драма мечтаний

© М.А. Волчкевич, 2013 г.

Прозоров Андрей Сергеевич .

Наталья Ивановна , его невеста, потом жена.

Кулыгин Федор Ильич , учитель гимназии, муж Маши.

Вершинин Александр Игнатьевич , подполковник, батарейный командир.

Тузенбах Николай Львович , барон, поручик.

Солёный Василий Васильевич , штабс-капитан.

Чебутыкин Иван Романович , военный доктор.

Федотик Алексей Петрович , подпоручик.

Родэ Владимир Карлович , подпоручик.

Ферапонт , сторож из земской управы, старик.

Анфиса , нянька, старуха 80 лет.

Действие происходит в губернском городе.

Действие начинается фразой Ольги Прозоровой: «Отец умер ровно год назад <���…>» . Дальше она рассказывает, что было холодно, шел снег, а сестра Ирина лежала в обмороке, как мёртвая. Правда, тут же Ольга добавляет, что теперь вспоминает об этом легко.

Генерал скончался в день именин младшей дочери. Однако для его детей этот праздник, кажется, не омрачен воспоминаниями о потере и горе. В доме много гостей, вечером обещан именинный пирог.

Это особенно странно, потому что сёстры то и дело говорят о приметах и суевериях. Маша боится шума в печке, рассказывает, как перед смертью отца гудело в трубе. Ирина гадает и раскладывает пасьянс. Когда Ольга начинает говорить о том, как ей страстно хочется на родину, в Москву, Маша, задумавшись, насвистывает песню. Ольгу это возмущает: «Не свисти, Маша. Как это ты можешь!» – упрекает она сестру. Однако никому из Прозоровых не приходит в голову отменить именины. Может быть, они не любят память о своем отце?

Нежная Ирина, которой исполнилось двадцать лет и лицо которой сияет, откликается на реплику сестры об отце не просто равнодушно, а почти грубо: « Зачем вспоминать! » Очевидно, что Ирина не хочет вспоминать, и Ольгу это не удивляет. Ольга и сама, едва упомянув об отце и его кончине, начинает говорить о единственно важном, что её утешает и волнует – о Москве.

Время для неё существует лишь в таком измерении – то, что было в Москве и что было после: «Одиннадцать лет прошло, а я помню там всё, как будто выехали вчера. Боже мой! Сегодня утром проснулась, увидела массу света, увидела весну, и радость заволновалась в моей душе, захотелось на родину страстно ».

В разговорах Прозоровых город их детства, само детство существуют отдельно от отца, как будто его и не было тогда. Ирина признаётся, что она проснулась в день именин и почувствовала радость, и вспомнила детство, « когда еще была жива мама ». Отец же, который там много уделял внимания дочерям и сыну, загадочная фигура умолчания. Или критики.

Андрей, едва познакомившись с гостем, подполковником Вершининым, спешит сообщить ему: «Отец, царство ему небесное, угнетал нас воспитанием. Это смешно и глупо, но в этом всё-таки надо сознаться, после его смерти я стал полнеть и вот располнел в один год, точно мое тело освободилось от гнёта». Однокоренные слова «гнёт» и «угнетать» стоят рядом в этом высказывании. Очевидно, что своему необыкновенному детству и юности Прозоровы готовы предъявить весьма нелицеприятный счет.

Прозоровы еще очень молоды – Ирине исполнилось 20, Андрею не должно быть больше 23–24, Маше – лет 25–26. Ольга говорит о себе – «мне двадцать восемь лет». Никто из них, кроме Ольги, четыре года работающей учительницей в гимназии, еще никак не проявил себя. Надо признать, что необычны Прозоровы прежде всего воспитанием, в котором отец сыграл ключевую роль.

Так что же за человек был генерал Прозоров? О характере, о натуре, о привычках отца впрямую не говорит ни один из его детей. Но есть многозначительные детали и косвенные намеки.

Когда Ольга в начале первого действия вспоминает о похоронах, она рассказывает: «Помню, когда отца несли, то играла музыка, на кладбище стреляли. Он был генерал, командовал бригадой, между тем народу шло мало» . Вопрос, отчего так мало людей захотело проститься с их отцом, как будто повисает в воздухе. Правда, Ольга добавляет, что был дождь тогда, сильный дождь и снег.

Если исходить из признания Чехова, что в «Трёх сёстрах» изображен город «вроде Перми», то холодная весна не должна казаться природной аномалией. Но вряд ли только погода виной тому, что народу шло мало. Особенно, если учесть, что в окружении Прозорова преобладали военные, которых трудно испугать снегом в начале мая. Предположение, что не так уж много людей любило своего командира бригады, кажется неизбежным.

Что если он походил на командира из рассказа «Поцелуй»: «В коляске, на паре белых лошадей, прокатил бригадный генерал. Он остановился около второй батареи и закричал что-то такое, чего никто не понял. К нему поскакали несколько офицеров, в том числе и Рябович.

– Ну, как? Что? – спросил генерал, моргая красными глазами. – Есть больные?

Получив ответы, генерал, маленький и тощий, пожевал, подумал и сказал, обращаясь к одному из офицеров:

– У вас коренной ездовой третьего орудия снял наколенник и повесил его, каналья, на передок. Взыщите с него.

Он поднял глаза на Рябовича и продолжил:

– А у вас, кажется, нашильники слишком длинные…»

И этот придирчивый генерал, и главный герой рассказа штабс-капитан Рябович, «маленький, сутуловатый офицер, в очках и с бакенами как у рыси», конечно, прототипичны по отношению к «Трём сёстрам».

В драматургии Чехова немало фигур прошлого, глухо упоминаемых в настоящем. Однако они бросают тень на будущее и даже определяют его. Можно сказать, что столь значимое присутствие прошлого в настоящем является драматургическим приемом Чехова.

История героев «Чайки», «Дяди Вани», «Вишнёвого сада» – это полускрытая семейная хроника, последствие тлеющих претензий, скандалов и катастроф. Аркадина никогда не упоминает о своем муже, а её сын Треплев стыдится своего происхождения и записи в паспорте – «киевский мещанин». Нина Заречная находится целиком во власти отца и мачехи, потому что её покойная мать отчего-то оставила своё огромное состояние мужу и обделила дочь.

Иван Петрович Войницкий отказался от своей части наследства в пользу сестры и посвятил всю свою жизнь чужому человеку, своему зятю. Сын сенатора, ценящий науку и просвещение, добровольно превратил себя в управляющего имением, торговца сеном и пшеницей.