Александр Скальв - Сонеты Шекспира 116-126, 147-154. Под прицелом разных интересов (8). Историческая головоломка

Эти вопросы вполне допустимы без сонета 117. Но зная его, всё становится ясным.

Поэт продолжает покаяние в душевной измене другу. Все образы есть характеристики этой измены. И опять это представлено как благо для дружбы, как «верный урок» поэта.

«Медицинские» намёки предыдущего сонета 118 продолжаются, но теперь на фоне отсутствия обращения к адресату.

И опять невозможно ни понять эти намёки, ни определить адресата отдельно по тексту сонета 119.

И опять в этом нас выручает знание предыстории взаимоотношений с другом и сонетов 117 и 118. Назвав в замке сонета 118 свою душевную неверность другу «ядом» и высказав мысль о невозможности помочь этим «ядом» в дружбе, поэт начинает сонет 119 с обыгрывания этой же мысли другими поэтическими сравнениями.

Но теперь поэт указывает на наступление обстоятельства потери: «всё ж потерял, что, думал, покорил – Still losing when I saw myself to win», которое случилось в результате его неразумного поведения: «в смятенье той горячки без ума – In the distraction of this madding fever».

Но поэт пытается убедить не друга, а себя самого, что в этом нет ничего неисправимого. Подтверждением служит замок сонета 119, где сказано о «возвращении к истоку». Значит речь была, действительно, не о болезни, а о размолвке.

Всем этим подтверждается тот же условный адресат – «поэт», а персонаж, о котором идёт речь, вероятно, – друг.

И также видно, что примирения, пока, не произошло несмотря на то, что поэт продолжал покаяние, а, наоборот, поэт говорит о «разрушенной» любви.

Напоминаю, что ракурс анализа на адресность предполагает трактовку намёков только в плане последовательности и правдивости Шекспира, т.е. выделения в этих намёках только указаний на адресатов, но не предполагает полного объяснения значения этих намёков для сюжета. Описания последовательности обстоятельств должны быть только непротиворечивы предыдущим описаниям, чтобы дать основания для отнесения их к одному адресату. Значения этих же намёков для сюжета, т.е. сам сюжет, будут даны в анализе на соответствие фактам.

Поэтому, то, что можно видеть из текста сонета 119 в плане его адресности, не полностью отражает его место и значение в сюжете сонетов, также, как трактовки намёков других сонетов.

Но как только мы дойдём до сопоставления с фактами биографий, те же самые намёки Шекспира обретут удивительную стройность в своём полном объяснении.

«Медицинские намёки» кончились.

Но понятнее не стало. Перед нами новый набор намёков на прежние известные нам обстоятельства. И без знания этих обстоятельств, объяснить намёки только по тексту сонета 120 невозможно.

В первом же катрене выясняется, что адресат когда-то совершил «давний грех», который сейчас поможет поэту, которого «согнёт его в дугу» от своей вины. О чём это? О чём угодно, если не знать предыстории. Но мы то её знаем.

Под «давним грехом» поэт понимает аналогичный своему грех адресата, т.е. его измену.

Размолвки по причине измены были с другом и отражены в сонетах 40—42, когда друг соблазнил возлюбленную поэта, и в сонетах 76—88, когда друг предпочёл чужие стихи.

Вряд ли теперь друг сам начал писать стихи, а поэт над ними посмеялся.

Поэтому остаётся только один аналогичный грех поэта – теперь, вероятно, поэт соблазнил возлюбленную друга?

Но сейчас мы можем только констатировать факт того, что теперь друг высказал прямую претензию поэту в, аналогичном своему, поступке, чего он ранее не делал, ограничиваясь общими обвинениями поэта в измене.

Но интересна реакция поэта на эту прямую претензию. Пока обвинения были не конкретными, поэт каялся в «содеянном» (сонеты 117—119). Но теперь переживания друга по поводу поступка поэта представлены как плата друга за его измену поэту, равная тому «выкупу», что раньше заплатил поэт своими переживаниями за «грех» друга – But that your trespass now becomes a fee; Mine ransoms yours, and yours must ransom me.

Как видим, сюжет делает поворот – поэт перестал каяться в своих грехах. Ему теперь лишь больно смотреть, как переживает друг – «нервы не кремень и не металл».

Но причиной переживаний друга он называет теперь не только себя и свои измены, а, и самого друга, и его измены. Поэт, фактически, обвиняет друга и оправдывает себя, т.е. не принимает претензию друга, не отрицая при этом своего поступка.

Важно также отметить, что нет никаких сомнений (это прямо указано в сонете) в том, что события взаимной измены разнесены во времени. Сначала друг когда-то давно (в пределах времени знакомства), а теперь поэт совершили одинаковые поступки. Почему это важно, станет понятно при анализе на соответствие с фактами биографий, а пока нужно это просто запомнить.

Также очевидно, что самого примирения пока не произошло, т.е. фаза конфликтного настроения продолжается.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.