Ирина Головачева - Путеводитель по «Дивному новому миру» и вокруг

Некоторые из ее рецептов (например, рецепт «Трансформации энергии») почти без изменений нашли место в моей фантазии. Другие были изменены так, чтобы соответствовать потребностям придуманного мною общества и подходить его культуре [22] Huxley A. Foreword // Huxley L A. You Are Not the Target. P. XIII. .

Судя по всему, Хаксли остался верным этой концепции. Библиографический список прочитанных им работ по психосоматической медицине, общей психологии и психотерапии самых разных направлений стремительно увеличивался. В 1949 г., прочитав только что опубликованный труд Людвига фон Берталанффи «Проблемы жизни» ( Das biologische Weltbild , 1942; английский перевод Problems of Life появился лишь в 1952 г.), он послал ему восторженный отзыв, отметив особо, что нашел в авторе книги тот идеал, которого ему не суждено было достичь самому. Если бы он почти не ослеп в юности, признается Хаксли корреспонденту, то продолжил бы свое биологическое и медицинское образование и стал бы ученым, соединяющим воедино разрозненные области знания: биологию, философию, литературу и пр. Это позволило бы ему «проникнуть в самую суть живой реальности, чего никогда не сможет добиться даже самый образованный и одаренный профессионал» ( Letters , 603). В этих словах, как мне представляется, следует видеть нечто большее, чем комплимент корреспонденту. В них – писательское кредо зрелого Хаксли, весьма удачно сочетавшего литературу и науку в своем творчестве.

В очередном письме к Берталанффи О. Хаксли подтверждает свою увлеченность проблемой связи работы организма с функционированием сознания:

<���…> Меня все больше интересует связь самоосознающего эго с психосоматическим организмом в целом <���…>. Каждый конкретный человек сталкивается с главными практическими вопросами: Как помешать моему эго вызывать психосоматические расстройства? Как помешать моему эго затемнять внутренний свет… и <���…> держать меня в оковах иллюзий в темноте? ( Letters , 654).

Речь идет, разумеется, только о тех людях, которые не просто испытывают недомогание, но и ищут концептуальное объяснение происходящему с ними. Это письмо свидетельствует о том, что он причислял к таким людям себя , и что эти вопросы важны именно для него , и не только в связи с абстрактным научным интересом. Это косвенное признание того, что он измучен слабым здоровьем и хотел бы найти как объяснение проблемы, так и лекарство от нее. Нет сомнения, что, найдя секрет здоровья, он, без сомнения, поделился бы им со всем миром.

Как ни странно, критики романа «Дивный новый мир» упускают из виду антивоенный посыл этого текста. Такое пренебрежение очевидным образом объясняется тем, что, как и во всякой утопии, в этом романе читателю действительно предъявлена апология стабильности, хоть и в довольно ироничном исполнении. Стабильность и благоденствие в дивном Мировом Государстве обеспечены, по Хаксли, прежде всего, отсутствием военного противостояния с кем бы то ни было. Мирное течение жизни воспринимается жителями как само собой разумеющееся. Канувшие в историю войны представляются им доисторическими событиями.

Не рискну назвать «Дивный новый мир» антивоенным романом. Но не будем игнорировать то, что он создавался в десятилетия, отделявшие одну мировую бойню, прежде немыслимую по своим масштабам и жестокости, от другой, еще более катастрофичной для коллективного тела и сознания и без того основательно разрушенного Запада, который, как полагали многие, был устремлен к прогрессу и гуманизму, но оказался подверженным древнейшим изъянам – дикости и авторитаризму. Прогресс второй раз обернулся варварством. Что думал о войне (о любой войне) Олдос Хаксли, который, как и большинство его современников и единомышленников, почти не сомневался в конце 1920-х гг., что мир в обозримом будущем постигнет очередная глобальная катастрофа?

Переписка Олдоса Хаксли, относящаяся к Первой мировой войне, предоставляет в наше распоряжение свидетельства переживаний молодого интеллектуала, который по воле судьбы не оказался на фронте в отличие от большинства сверстников. Его корреспонденция – своего рода отчет о переменах в жизни страны в целом, его круга и университета, в частности. Это не столько рассказы о трагических событиях Великой войны, сколько их отзвук, дающий нам основание судить о том, как трансформировалось его восприятие войны и мира.

Осенью 1914 г., после вступления Англии в Великую войну, Олдос Хаксли, в то время студент Оксфорда, писал: «Когда почти все ушли на фронт, ценишь немногих оставшихся друзей гораздо больше, чем прежде. Начинаешь понимать, что значила их дружба, только после того, как они ушли» ( Letters , 63). Призыв на фронт опустошил ряды его однокашников. Картина почти безлюдного университета вызывала оторопь у второкурсника Хаксли. В ноябре в Колледже Баллиол расквартировали 250 «грубых солдафонов», примерно пятеро были размещены прямо в бывшей комнате Хаксли. В письме к Джулиану он выразил надежду на то, что они нанесут минимальный ущерб помещению и отмечает: «Все без исключения мои приятели ушли на фронт, остались присматривать за местом лишь самые неприятные люди с моего курса – такова жизнь. Однако я не очень-то связан сейчас Баллиолом, так как живу в основном в Червиле» ( Letters , 127). (Червил – название большой усадьбы на севере Оксфорда, куда владельцы, семейство Холденов, пригласило Олдоса пожить после самоубийства его брата Тревенана в августе 1914 г.)

Сохранилось несколько фотографий того периода, на которых Хаксли запечатлен с однокашниками Сесилом Коуксом и Стивеном Хьюитом на скамейке в саду Колледжа (Хьюит в военной форме с забинтованной рукой в повязке). Обоим близким друзьям писателя, наряду с более чем миллионом других солдат, было суждено погибнуть в битве на Сомме, считающейся самым кровопролитным сраженем Первой мировой войны. На второй фотографии Хаксли с Рупертом Феллоузом в одном из садов Баллиола. Фелллоуз также погиб на фронте в 1918 г. [23] Подробнее о годах, проведенных Хаксли в Оксфорде, см. Poller J. “These Maximal Horrors of War”: Aldous Huxley, Garsington and the Great War // Aldous Huxley Annual. 2006. Vol. 6. P. 63–75; Bradshaw D. “A Blind Stay-at-Home Mole”: Huxley at Oxford, 1913–1916 // Aldous Huxley Annual. 2012–2013. Vol. 12, 13. P. 195–222.

Ил. 2. Олдос Хаксли, Сесил Коукс и Стивен Хьюит в саду Колледжа Баллиол в Оксфорде

19 января 1915 г. дирижабли графа Цеппелина впервые в истории нанесли бомбовые удары по Великобритании. Нападению с воздуха сначала подверглись прибрежные города Грейт-Ярмут и Кингз-Лин. В первое время немецкое командование избегало атак на британскую столицу. Описывая жизнь Колледжа Баллиол в январе 1915 г., Хаксли не упомянул авиаудары, но отметил, что внутренняя жизнь учебного заведения стала зеркалом внешних обстоятельств. О степени ксенофобии (германофобии) свидетельствовал анекдотический случай, произошедший с его сокурсником Ройбеном Бусвайлером. Тот вернулся с каникул в колледж под другим именем: «Теперь его зовут Рональд Бозуэлл. Довольно изобретательно!» ( Letters , 65). Такова была новая реальность: массовый антигерманизм охватил все слои населения.