Михаил Ахманов - Советы начинающим литераторам

конфликт между законом и его нарушителем;

конфликт совести, связанный с раскаянием в совершенных некогда проступках ("Борис Годунов");

конфликт старости – между желанием жить и неизбежностью болезней и смерти ("Гильгамеш", "Фауст");

интеллектуальный конфликт – между ограниченностью наших познаний и стремлением раскрыть все тайны Мироздания.

Но скудость списка конфликтов не мешает писателям творить, и чтобы убедить вас в этом, я привел ссылки на ряд великих произведений прошлого. Конфликт между законом и его нарушителем лег в основу всего детективного жанра, и мы можем присвоить ему второе имя: конфликт между сыщиком и преступником. На конфликте между Добром и Злом базируются романы фэнтези; интеллектуальный конфликт – фундамент твердой НФ; любовный треугольник и конфликт между любовью и долгом – основа «дамских» романов, а в исторических произведениях типичные конфликты – национальные и религиозные, плюс борьба за власть. Такие же борения описаны во множестве советских производственных романов, где прогрессивный инженер бьется с ретроградом-директором, продвигая новый шпиндель к сверлильному станку – а на самом деле пытается отвоевать свое место под солнцем, толику власти, почета и уважения. Но такая интерпретация первичного конфликта кажется нам слишком мелкой – особенно после чтения романов о великих событиях и людях, о Юлии Цезаре, Тоетоми Хидэеси, князе Святославе или Георгии Саакадзе.

Разумеется, если в произведении заложен только один конфликт, оно выйдет бедноватым и скучноватым. Это отнюдь не жесткое правило – просто нужен гений Шекспира, чтобы повесть о Ромео и Джульетте приобрела космический размах. Но Шекспиры – явление уникальное, и поэтому мы, их скудные умом коллеги, начиняем свои творения множеством конфликтов. Взять хотя бы тот же производственный роман про инженера, директора и шпиндель: битва за шпиндель была отмазкой для советского цензора-издателя, а для читателя клепался любовный треугольник (инженер, его супруга и соблазнительная помощница-сверлильщица); еще – конфликт совести (шпиндель сорвался, у сверлильщицы – синяк под глазом, а инженер переживает); еще – конфликт поколений: папа инженера, старый работяга, не верит всяким новомодным шпинделям и вертихвосткам-сверлильщицам.

В общем, вы уже поняли, что конфликт – важная штука, и, чтобы укрепиться в этой мысли, давайте попробуем представить бесконфликтное произведение или такое, в котором конфликтов слишком мало. В 1990-92 гг., в начале эпохи свободы, довелось мне ознакомиться с парой порнографических шедевров – так вот, конфликта в них не было никакого, а лишь один сплошной «процесс». Занимательности – ноль, и реакция тоже нулевая; если уж знакомиться с поточным «процессом», так не по книжкам, а с помощью видеофильмов.

Более серьезная проблема связана с научной фантастикой. Нам известны множество романов и эпопей, в которых описывается будущее; на эти темы писали Азимов и Андерсон, Гаррисон и «Док» Смит, Нортон, Блиш, Хайнлайн и многие другие. Если разобраться, темами их сочинений являются космические войны, шпионские страсти, связанные с раскрытием неких тайн, и, разумеется, любовь – то есть очень острые конфликты, порождаюшие занимательные динамичные сюжеты. Но вряд ли в далеком будущем найдется место войне и шпионажу; если земное человечество выживет, то лишь как общество всеобщего благоденствия, контролирующее среду обитания, научный прогресс и социальные процессы. Изображение такого варианта развития цивилизации дается в романах-утопиях, но их исключительно мало – гораздо меньше, чем "космических опер" или рисующих грядущие опасности антиутопий. Почему же так?

Потому, что благоденствующее общество практически бесконфликтно, в нем нет войн, нет жадных, завистливых, властолюбивых, нет преступников и религиозных фанатиков, нет, в сущности, противостояния между Добром и Злом. Остаются лишь два конфликта: интеллектуальный и извечный любовный, а этого маловато для занимательного произведения. Этот тезис подтверждается практикой: ефремовская антиутопия "Час Быка" ярче и интереснее "Туманности Андромеды", и тоже самое можно сказать о Стругацких, сравнивая "Полдень, XXII век" с "Трудно быть богом" и "Обитаемым островом". Ну, а "Магелланово облако" отнюдь не лучший роман Станислава Лема.

Будем же откровенны и признаем с полной ответственностью: для подавляющего большинства сочинений подходят лишь те конфликты, в основе которых лежат столкновение интересов и борьба. Особенно если борьба разворачивается при раскрытии или расследовании некой тайны и сопряжена с преступным умыслом или рискованным путешествием – «квестом», как говорят англосаксы. Конфликт-тайна – великий двигатель романов и повестей, а также немалого количества рассказов. Тайны сокровищ и кладов, тайны изобретений и преступлений, тайны КГБ и ЦРУ, семейные тайны, тайны прошлого, тайны человеческой души… Тайны, тайны, тайны! О притягательной силе таинственного сюжета прекрасно знали великие и, не смущаясь, пользовались этим: "Таинственный остров" Жюля Верна, "Остров сокровищ" Стивенсона, "Гиперболоид инженера Гарина" Алексея Толстого, "Граф Монте-Кристо" Дюма.

Поэтому ищите тайну! Придумывайте тайну, а также способ, как ее поинтереснее раскрыть, как заморочить читателя, дабы он не справился с загадкой где-нибудь на пятой странице. Что вам понадобится еще, кроме тайны и процесса ее расследования? Очень многое: внушающие симпатию герой и героиня; прочие персонажи – не манекены, а вполне живые люди; хороший стиль, реализм описаний и определенная сбалансированность эпизодов и сцен.

Пара слов об этой самой сбалансированности – или гармоничности произведения. Писательский труд нередко сравнивают с поварским, в чем есть глубокий смысл. Представьте, что вы готовите борщ: вы должны положить в кастрюлю основные продукты, мясо и различные овощи, добавить вовремя соли, зелени и пряностей, перца, лаврового листа и так далее, варить определенный срок и подать на стол, заправив сметаной. Если вы умелый повар, то добьетесь гармонии вкуса, и ваше блюдо съедят с удовольствием, а если нет, выбросят на помойку. При сочинении ваш "основной продукт" – описание событий, действий, персонажей, пейзажей и обстановки, однако еще необходимы различные приправы: жгучие – эротические и боевые сцены, моменты обострения конфликта; острые – юмор, искрометные диалоги, забавные словечки; мягкие – раздумья героя, комментарии автора, придающие сочинению привкус философичности и глубины. Все это должно быть сбалансировано; переложишь того или этого, и получишь или сплошной стеб, или кровавую рубиловку, или постельный трах, или что-то нудное, тоскливо-поучительное, вгоняющее в сон. Куда понесет читатель такое блюдо? Правильно – на помойку!