Виталий Рожков - Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом»)

Еще одним основанием для выделения разных типов концепта являются средства его репрезентации. В связи с этим А. П. Бабушкин разводит лексические концепты, экспликаторами которых являются слова (исследуемые нами концепты относятся как раз к данному типу), и фразеологические — фразеологизмы [Бабушкин 1996]. С точки зрения способа репрезентации концепта, типология может быть дополнена «текстовым» концептом, который репрезентируется в определенном тексте или группе текстов одного автора, разных авторов и т. д. Текстовые концепты соотносятся напрямую с художественными, поскольку последние репрезентируются именно в тексте.

С точки зрения полевой структуры можно выделить два типа концептов: если концепт включает в себя только наглядно-чувственное ядро, он является одноуровневым (простым), если несколько когнитивных слоев — многоуровневым (сложным).

Исследуемые нами концепты относятся к сложным, многоуровневым, это дает возможность писателям трансформировать их структуру в соответствии со своим замыслом, трансформация, как мы увидим далее, проявляется в изменении статуса составляющих концепт компонентов и формировании своих собственных смыслов на основе общенациональных, универсальных ассоциаций.

Любой исследователь, работающий в рамках когнитивной лингвистики, сталкивается с проблемой соотношения лексического значения и концепта. В ней можно выделить два ведущих аспекта: 1) содержательный объем лексического значения и концепта (ср. традиционную проблему семасиологии — соотношение объема лексического значения и понятия); 2) соотношение разных лексико-семантических вариантов одного полисеманта или членов синонимического ряда с одним или несколькими концептами, рассмотрим последовательно оба аспекта.

1. Общепризнано, что лексическое значение слова репрезентирует ментальные сущности. Так, Е. С. Кубрякова отмечает, что значением слова становится лишь концепт, схваченный знаком [Кубрякова 1996]. «Значение не имеет своего существования иначе, как в конкретных человеческих головах; нет самостоятельного царства значений, вроде платоновского мира идей» [Леонтьев 1972]. А. А. Залевская пишет: «Когнитивные исследования природы значения трактуют как основополагающее, а не случайное тот факт, что значение приписывается мозгом человека» (см. также Edelman, Johnson, Lakoff, Turner). При рассмотрении разных подходов в изучении лексического значения А. А. Залевская в качестве одного из наиболее важных выделяет ситуационный (событийный) подход, акцентирующий внимание на том, что для пользующегося языком человека значение слова реализуется через включение его в некоторую более объемную единицу — пропозицию, фрейм, схему, сценарий, событие, ментальную модель и т. п. [Залевская 2001]. «Значение слова выполняет функцию общей репрезентации концепта в системе языка за счет описания его наиболее характерных, существенных признаков, то есть определенной, наиболее репрезентативной части концепта» [Болдырев 2000: 13].

Вместе с тем лексическое значение — это только «часть» концепта.

«Концепт значительно шире, чем лексическое значение» [Jackendoff 1975, Карасик 1996: 6], — такова одна из точек зрения на соотношение концепт-значение, высказанная впервые С. А. Аскольдовым [Аскольдов 1997: 270, 275]; значение своими системными семами передает определенные признаки, образующие концепт, но это всегда лишь часть смыслового содержания концепта. Для экспликации концепта нужны обычно многочисленные лексические единицы, а значит — многие значения [Караулов 1993; Попова, Стернин 2001: 59].

Аргументом в пользу того, что лексическое значение выражает лишь часть содержания концепта, может служить и то, что лишь часть результатов исходного субъективного познания, индивидуальных образов окружающего мира и смыслов, формируемых говорящим, закрепляется социальной практикой и становится достоянием всего общества, коллективным знанием. Следовательно, языковые значения передают только некоторую часть наших знаний о мире. Основная же доля этих знаний хранится в нашем сознании в виде различных мыслительных структур — концептов разной степени сложности и абстрактности [Jackendoff 1975, см. также Болдырев 2000: 14].

2. А. Н. Баранов и Д. О. Добровольский выделяют два типа квазисинонимии: близкие по значению слова, возводимые к одному мыслительному образу (фрейму) — однофреймовая синонимия, и семантически близкие слова, восходящие к разным фреймам — межфреймовая синонимия. Примером однофреймовой синонимии могут служить слова разговор и беседа (фрейм вербальной коммуникации), межфреймовой синонимии — слова страна (фрейм «Пространство») и государство (фрейм «Власть»),

Традиционно считается, что если у слова есть несколько значений, то их различение обязательно для каждого употребления. На деле довольно часто возникает ситуация, когда невозможно определить, какое из значений реализуется (см.: Д. Н. Шмелев о диффузности семантической структуры слова и о явлении нейтрализации различающихся семантических признаков слова в соответствующих контекстах). Эти положения о функционально-семантических особенностях лексического значения оказываются востребованными в когнитивных исследованиях полисемии и синонимии [см.: Баранов, Добровольский 1997].

Это одна из актуальных задач современной когнитивной лингвистики. Вот как ставит эту проблему Е. С. Кубрякова: «Если каждое слово может рассматриваться как имя особой категории, а слово демонстрирует более одного значения, значит ли это, что отдельные значения одного слова входят в одну и ту же категорию или же что они формируют новые» [Кубрякова 2004: 312]. Проанализируем существующие теоретические позиции, касающиеся соотношения лексического значения и концепта.

Н. Н. Болдырев в статье, посвященной данной проблеме, пишет: «Для рядового носителя языка (а именно из этого мы и должны исходить, чтобы не приписывать речевому общению тех характеристик, которые носят скорее характер теоретических размышлений и отражают специальные знания о предмете) значение слова едино, как един и сам репрезентируемый концепт» В обыденном сознании значение слова сохраняет самый общий, диффузный характер, и лишь в речи оно структурируется на отдельные компоненты — смыслы — за счет конкретных контекстов употребления слова. [Болдырев 2000: 15].

Как видим, автор статьи подвергает сомнению положение (многократно обоснованное лингвистами и психологами) об осознании говорящим полисемии, представлении о том, что одна звуковая форма соотносится с несколькими, иногда весьма отдаленными друг от друга, смыслами. Онтологический статус полисемии сомнителен, заключает статью Болдырев, он скорее приписывается языку исследователями семантической структуры слова и является следствием теоретических предположений [Болдырев 2000: 13–16].