Виталий Рожков - Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом»)

Исследователи текста неоднократно пытались вычленить типы текстовой информации, см. И. Р. Гальперин о содержательно-фактуальной, содержательно-концептуальной, содержательно-подтекстовой информации [Гальперин 1981], см. также [Арнольд 1982, Болотнова 1994, Болотнова 1998, Чурилина 2003]

Л. Н. Чурилина пишет, что «каждый текст является носителем как минимум трех смыслов: 1) авторского смысла— смысла, вложенного в текст его автором в результате осуществления акта первичного семиозиса, или акта номинации; 2) инвариантного смысла— смысла, „приписанного“ тексту языком, складывающегося из смысла составляющих текст языковых единиц; 3) перцептивного смысла— смысла, вкладываемого в текст реципиентом.

Смысл автора и смысл реципиента могут не совпадать не только между собой, что вполне объяснимо, когда речь идет о смысле художественного текста, но и с инвариантным смыслом текста». При этом Л. Н. Чурилина отмечает: «Принципиально важным представляется то, что при „недолговечности“ авторского смысла и вариативности перцептивных смыслов объектом лингвистического анализа художественного текста может быть только инвариантный смысл первичного семиозиса, являющийся базой, над которой надстраивается все многообразие „вторичных“ смыслов текста в актах коммуникации» [Чурилина 2003: 12]. Однако немало исследователей концентрируют свое внимание именно на рецепции текста и получателе речи [см., например, Арнольд 1971, 1974; Болотнова 1992, 1994; Пищальникова 1991]. Как отмечает И. В. Арнольд, стилистика получателя речи концентрирует внимание не на том, что автор, возможно, хотел сказать, а на том, что действительно сказано, и как убедиться в полноте и правильности восприятия, т. е. в отсутствии искажений при декодировании [Арнольд 1971]. Мы считаем, что текст — явление сложное и концентрировать свое внимание на одном из смыслов непродуктивно. Более приемлемым в этом плане нам кажется подход И. В. Арнольд [Арнольд 1999]. Этот исследователь, в частности, пишет: «Специфика гуманитарных наук требует разумного сочетания объективности и субъективности, строгих методов и интуиции. <���…> Представители <���…> стилистики декодирования признают присущую всем видам искусства вариативность интерпретации, но эта вариативность сдерживается объективными компонентами текста и тезаурусом читателя. Чем богаче тезаурус, тем глубже и точнее понимание»; «…процесс понимания текста включает диалог автора и читателя и диалог каждого из них со всей предшествующей и современной культурой, а если в дело включен интерпретатор, то еще и его диалоги со всеми остальными» [Арнольд 1999: 346]. Трудно отрицать и следующее утверждение: «Предложить единственно правильное толкование не может никто. Текст живет в „большом времени“ (термин Бахтина) и окружающая его семиосфера исторически изменчива» [там же].

Таким образом, процесс понимания диалогичен, и в него включено несколько сторон: автор со своим смыслом, который он вкладывает в текст, сам текст с особым набором языковых средств, читатель со своим тезаурусом, который он задействует при понимании, культура как среда, в которой происходит понимание, и исследователь, по мере своих возможностей сочетающий в себе и учитывающий все эти факторы.

Итак, наиболее существенными для нас являются следующие положения:

1) лексическая структура текста служит основой для его концептуального анализа;

2) текст организуется с помощью системы взаимосвязанных элементов, которые могут располагаться контактно и дистантно;

3) текст представляет собой динамическую систему, это дает возможность говорить об ассоциациях и ассоциативных рядах в тексте, ассоциативное развертывание — это инструмент создания и восприятия текста;

4) при таком подходе учитывается коммуникативная природа художественного текста, а значит — интенция стоящего за этим текстом автора и направленность текста на адресата-читателя;

5) процесс понимания диалогичен и в нем участвуют сразу несколько сторон;

6) наличие множества возможных интерпретаций текста, при этом существуют и ограничения в интерпретации;

7) система взаимосвязанных элементов играет определяющую роль в восприятии и понимании текста читателем.

Концептуальный анализ XT можно рассматривать как продолжение идей И. Р. Гальперина о видах информации в тексте [Гальперин 1981]. Автор выделяет содержательно-фактическую (СФИ) информацию, содержательно-концептуальную (СКИ) и содержательно-подтекстовую (СПИ) информацию. СФИ содержит сообщения о фактах, событиях, процессах, происходящих, происходивших, которые будут происходить в окружающем нас мире, действительном или воображаемом. СФИ эксплицитна по своей природе, т. е. всегда выражена вербально. СКИ сообщает читателю индивидуально-авторское понимание отношений между явлениями, описанными средствами СФИ. такая информация извлекается из всего произведения и представляет собой творческое переосмысление фактов, представленных писателем в созданном им воображаемом мире. СКИ не всегда выражена с достаточной ясностью. Она дает возможность, и даже настоятельно требует, разных толкований. СКИ — это замысел автора плюс содержательная его интерпретация. СПИ представляет собой скрытую информацию, извлекаемую из СФИ благодаря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннотативные значения, а также благодаря способности предложений внутри сверхфразового единства приращивать смыслы [Гальперин 1981: 27–28].

Таким образом, исследователь, рассматривающий концептуальную структуру текста, ставит своей целью выявление именно содержательно-концептуальной и в какой-то мере содержательно-подтекстовой информации.

«Нет и не может быть таких текстов, которые не фиксировали бы какой-либо фрагмент человеческого опыта и его осмысления, — пишет Е. С. Кубрякова. — Текст, содержащий информацию, рассчитан на понимание, а значит, на извлечение этой информации. С этой точки зрения текст должен быть рассмотрен как такое произведение, такая протяженность, которая должна обеспечить у адресата формирование его ментальной модели» [Кубрякова 2004: 516–517].

Л. Г. Бабенко [Бабенко 2000: 78] отмечает: «В настоящее время концептуальный анализ активно используется преимущественно в лексике и фразеологии. В области лингвистического анализа текста он находится в стадии разработки. Можно отметить, что уже есть образцы концептуального анализа отдельных слов текста или совокупности небольших текстов (пословиц, поговорок), но пока нет еще последовательной модели концептуального анализа целого текста, хотя имеются серьезные наблюдения и убедительно доказанные теоретические положения, которые позволяют ставить проблему концептуального анализа художественного текста». К таким положениям этот исследователь относит следующие: