Виталий Рожков - Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом»)

Настоящее исследование проводится в русле когнитивной лингвистики (КЛ), постулирующей связь феноменов мышления и языка.

Современное состояние лингвистической науки определяется как «полипарадигматизм» (Е. С. Кубрякова), что позволяет изучать язык с разных сторон. В основе различных антропоцентричных направлений лежат результаты структурно-системного исследования. Тогда казалось, что, чем больше границ, тем лучше, потому что таким образом можно выделить некоторую узкую, автономную и потому решаемую задачу, большинство результатов структурной лингвистики были получены именно благодаря четкой, «разделительной» постановке задач. К референциальной лингвистике — оказалась существенной, выделенной роль одного особого референта, говорящего, причем настолько, что без понимания этой роли невозможно ни интерпретировать, ни порождать предложения даже с самыми простыми глаголами движения. К прагматике — отношения между говорящим и слушающим, в том числе, их намерения, явные и скрытые, положение в социальной иерархии, их принадлежность к той или иной культуре и т. п. И наконец, к когнитивной лингвистике [Рахилина 1998: 276–278]. В целом можно сказать, что развитие лингвистической науки идет от анализа к синтезу: от отграничения объекта исследования к решению сложных комплексных задач.

Когнитивная лингвистика сформировалась в полемике со структурным языкознанием, но она не противоречит структурному подходу, более того, она его предполагает и в существенной степени использует его результаты. Именно изучение различных семантических группировок позволило успешно перейти к изучению соотношения языка и мышления.

Вначале было замечено, что лексическая система языка не исчерпывается внутриструктурными отношениями, более того, сами эти отношения определяются способом осмысления мира человеком. Позже диапазон интересов расширился до синтаксиса. Именно из семантики пришли в когнитивную лингвистику наиболее яркие ее представители — Н. Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, Ю. С. Степанов, Е. С. Кубрякова, А. Д. Шмелев и др.

Для когнитивного описания языка существенными являются представления о системной лексике на микро- и макроуровнях (термины В. Г. Гака), важный вклад в изучение семантических группировок внесли Э. В. Кузнецова, Л. Г. Бабенко, А. П. Чудинов, А. П. Евгеньева, Г. Н. Скляревская, Ю. Н. Караулов и др., большое значение имеют основополагающие идеи Д. Н. Шмелева и Ю. Д. Апресяна о структуре лексического значения и семантической структуре полисеманта, типах полисемии и особенностях семантической деривации (Д. Н. Шмелев, Ю. Д. Апресян, М. В. Никитин, Л. А. Новиков и др.).

Центральной проблемой в когнитивной лингвистике стала категоризация человеческого опыта. Категоризация тесно связана со всеми когнитивными способностями человека, а также с разными компонентами когнитивной деятельности — памятью, воображением, вниманием и др. Категоризация воспринятого — это важнейший способ упорядочить поступающую к человеку информацию. Все чаще когнитивистов интересует круг вопросов, связанных с установлением зависимостей и соотношений в когнитивной цепочке «разум (сознание) — язык — репрезентация — концептуализация — категоризация — восприятие», т. е. понимание языка как особой когнитивной способности [Кубрякова 2004, Маслова 2004: 25].

Ментальный лексикон человека — это концептуальная система, состоящая из разного рода концептов и концептуальных структур, причем на роль родового определения претендуют различные единицы. Так, Лакофф говорил о разновидностях гештальтов, которые могут быть, по его мнению, языковыми, мыслительными, перцептуальными, моторными или даже смешанными, например, сенсорно-моторными [Лакофф 1981: 360].

Работа посвящена концептуальному анализу художественного текста, поэтому актуальными в парадигме когнитивного исследования для нас становятся понятия картины мираи концептакак мыслительной сущности и составляющей картины мира.

Основная задача диссертационной работы — моделирование индивидуально-авторской картины мира, воплощенной в художественном тексте. Именно поэтому необходимо как можно более детально рассмотреть это понятие.

В последние десятилетия проблема отображения в сознании человека целостной картины мира, фиксируемой языком, стала одной из важнейших проблем когнитивной лингвистики. Картина мира «запечатлевает в себе определенный образ мира, который никогда не является зеркальным отражением мира» [Серебренников 1988: 60]; она есть определенное видение и конструирование мира в соответствии с логикой миропонимания.

По словам Е. Ю. Ваулиной и Г. Н. Скляревской [Ваулина, Скляревская 1995: 200], окружающий человека мир представлен в лексическом составе языка, лексика языка представляет собой человеческий опыт постижения природы, складывающихся в обществе отношений, собственной психической и умственной деятельности в обобщенном виде.

Действительность «проецируется» в семантику естественного языка, и полученная языковая картина мира отличается от мира действительности. Это объясняется, во-первых, специфическими особенностями человеческого организма (например, человек видит свет и цвет, и поэтому они есть в языковой картине мира, — но не видит рентгеновские лучи, и они в ней не отражены). Во-вторых, одну и ту же ситуацию носитель языка может описывать по-разному. Исходный набор параметров ситуации (или соответствующих им семантических признаков) при этом остается одним и тем же, но какие-то из них акцентируются, а какие-то затушевываются. Наконец, языковая картина мира отличается от мира действительности в силу специфики конкретных культур, стоящих за каждым языком. В конкретном языке происходит конвенционализация — как бы негласное коллективное соглашение говорящих выражать свои мысли определенным образом [Рахилина 1998: 283].

Когнитивная семантика предлагает модели фрагментов языковой картины мира: они будут разные для разных языков, но они сопоставимы, и их сопоставление и есть та задача, на которой исследователи ставят акцент.

В терминах Л. Талми процесс отражения действительности в языке называется схематизацией; он сравнивает его с условностями детского рисунка, в котором натура, так сказать, идеализирована. Он считает, что геометрия Евклида не имеет отношения к языковой картине мира. В языке человек измеряет не отдельные параметры объекта, а объект целиком, относя его к тому или иному топологическому типу (круглые, плоские, вытянутые и т. д.) [там же: 284]. Согласно исследованиям А. Херсковиц, представление, на которое опирается носитель языка, содержит не только информацию о геометрических характеристиках объектов и их взаимном расположении, но и о том, что это за объекты, каковы их функции и (типичные) условия использования, какова их (соотносительная) значимость в мире говорящего [там же: 304–305]. Языковая картина мира ориентирует каждый объект в пространстве относительно себя самого (отсюда такие понятия как «перед», «бок», «верх», «низ» и под.) и относительно других объектов. Для языка важно не только, что это за объект, но и как и где он расположен, движется он или находится в покое [там же: 285].