Валерий Чудинов - Письменная культура Руси

С другой стороны, следует отметить, что практика письма в значительной степени нивелирует эти противопоставления, и там, где было бы необходимым писать СОГЛАСНЫЙ (С)+А, пишется С+О и наоборот. Дело тут, однако, не в отсутствии системы, а в отсутствии органа надзора за орфографией, который, полагаю, еще существовал в раннеми средневековьи (в виде жрецов-грамматиков), но исчез со введением кириллицы (и исчезновением слоя жрецов). То же самое могло бы произойти и с нынешней орфографией, если бы были упразднены все корректоры (знаменитое слово КОРОВА тода можно было бы встретить не только в начертании КАРОВА, но и КАРОФА, КЫРОФА, КЫЁФА и т. д.). Подобную ситуацию легко понять тем более в переломный период ухода с исторической арены слоговой письменности и явного преобладания кириллицы, что как раз и отражает смешанное начертание. И хотя практика письма выявляет именно размытую систему слоговой письменности, ее нет смысла фиксировать в соответствующих таблицах, ибо так был бы зафиксирован хотя и достоверный, но кратковременный миг существования слоговой письменности — период ее упадка и умирания. Для фиксации куда важнее выявленные оппозиции в знаках — вот они и должны быть отражены в итоговых таблицах так, как будто бы никакого размытия этих строгих противопоставлений не было.

Проведенный анализ помогает выявить систему слоговой письменности не только в статике, но и в динамике. Иными словами, наряду с максимальной системой противопоставлений в графике можно выявить и наиболее архаическую систему знаков, которые позже дали полную систему.

Естественно, подобная реконструкция вряд ли будет пригодна для чтения слоговых текстов, но она окажется весьма полезной для общей теории и истории развития письма.

Наконец, в результате анализа стало ясным, что большинство выдвинутых в первой части предположений в отношении графем оправдались, и не только частично, но и полностью. Вместе с тем, какая-то часть гипотез была отброшена, а в отношении новых данных возникли новые гипотезы. Разумеется, такое положение вещей сохранится и при переходе к более обширному массиву текстов, например, чисто слоговых. Тогда прояснится значение многих редко употребляемых знаков, но, возможно, и тогда останутся неясными особо редко употребляемые знаки.

Построение силлабария. Для построения силлабария достаточно воспользоваться уже полученным силлабарием знаков слоговой транскрипции, рис. 62, и подставить в него вместо гипотетических или не оправдавшихся графов то, что удалось выявить в результате анализа. Поскольку анализ только что выявил наиболее частотные значения графем, их вполне можно подставить в нужные места. Получившаяся картина изображена на рис. 63. Естественно, она весьма напоминает силлабарий знаков слоговой транскрипции, однако наряду с уже известными значениями присутствует и ряд новых. Так, в первой строке вместо отсутствующего значение ГЬ появилось установленное значение, напоминающее цифру 1, повернутую на 180°; значения БЬ и ДЬ даны уже не гипотетические, а реальные; для ЖЬ/ЗЬ приведено не одно значения, а два, для ЖЬ и для ЗЬ; значения для МЬ выглядят совсем не так, как одно гипотетическое; не так выглядит НЬ и одно из значений ПЬ. Значения Ц и Ч разделены, и каждое из них несколько отличается от предполагаемого. Во второй строке Е и И даны как наклонные штрихи; БЕ и БИ различны по ширине; ДЕ и ДИ, а также ЖЕ/ЗЕ и ЖИ/ЗИ поменялись местами; КЕ и КИ изображены однорогими стрелочками; ЛИ, МЕ, МИ, НИ, ПЕ, ПИ изображены иным способом; то же самое можно сказать в отношении ТЕ и ТИ, СИ, ЦЕ и ЦИ, ЧЕ и ЧИ. В третьей строке иначе выглядит О, А/Я, ВО, ВА; а также ЖА, КУ, ЛО, ЛУ, ЛА, МА; для НА приведена несколько небрежная форма изображения; весьма отличны начертания ПА, РУ, СО, СУ, СА. Вставлены отсутствовавшие значения ЦА и ЧА. В четвертой строке добавлено значение с Ы; представлен полугласный Й, добавлены значения ВЪ, РЫ, СЪ, СЫ, ТЫ.

Короче говоря, исправлено около 4 десятков начертаний. Создание репертуара знаков. На основе полученных значений можно составить репертуар знаков, перенумеровав все различные графемы. При этом симметричные знаки я учитываю лишь один раз, а несимметричные — столько раз, сколько разных несимметричных состояний они могут образовывать (то есть зеркальные — в 2 состояниях; несимметричные относительно горизонтальной оси — тоже в 2 состояниях, а несимметричные относительно двух осей симметрии — в 4 состояниях). В результате получается репертуар, содержащий 91 знак, рис. 64. Горизонтальное расположение гласных я не считаю за особую графему и приравниваю ее к вертикальному штриху. Учет зеркальных вариантов как отдельных графем я произвожу для того, чтобы была возможность при чтениях регистрировать их отдельно; так что данный репертуар включает в себя как основные графемы, так и их варианты.

Полученный репертуар позволяет проводить сопоставление с репертуарами, выделенными другими исследователями.

Создание гипотетического архаического силлабария. Высказанные при анализе выявленных при чтениях знаков замечания и предположения помогают составить предполагаемый архаический силлабарий, для которого было бы характерно наличие еще неразвившихся графем. Подобный силлабарий приведен на рис. 65. Из него видно, что гласные делились на два типа: переднего и непереднего ряда, а графем предполагалось очень немного.

Подобный архаический силлабарий оказался бы весьма полезным при анализе слогового письма праславянской и более ранних эпох.

Более подробно по поводу особенностей славянских силлабариев можно прочитать в моей монографии [1].

Здесь мы попробуем рассмотреть отношения между слоговым письмом и кириллицей, поскольку глаголица, хотя и была известна на Руси, но имела очень ограниченный круг применения. Кроме того, вопрос о глаголице методически было бы правильнее решать, опираясь на данные по взаимоотношению слогового письма и кириллицы. А наиболее ранним видом кириллицы является письменность «Велесовой книги», велесовица.

Сведения о велесовице. Публикация «Велесовой книги» вызвала большую полемику среди ученых; очень многие склонялись к тому, что азбука «Велесовой книги», так называемая «Велесовица» представляет собой такую же подделку, как и сам текст. Вообще говоря, из одного не следует другое; напротив, любой мошенник, сочинивший текст, ни за что не будет сочинять иную систему письма хотя бы потому, что это сразу привлечет ненужное внимание. Да и непонятно, зачем идти на совершенно ненужную дополнительную работу по созданию нового шрифта, если для целей записи текста было вполне достаточно кириллицы Х века. Тем более, что в ХХ веке образец такой кириллицы был найден в надписи на корчаге из Гнёздово.