Джон Лайонз - Введение в теоретическую лингвистику

Этот ограниченный искусственный язык, использованный нами в качестве примера, содержит всего семь слов, а корпус включает лишь семнадцать простых предложений (из сорока восьми, порождаемых грамматикой). В случае естественных языков ситуация, без сомнения, оказывается значительно более сложной. Число слов выражается в десятках тысяч; их дистрибуционная классификация будет не столь простой и, несомненно, не сможет быть осуществлена только что проиллюстрированным способом. Кроме того, нам придется описывать целый ряд различных типов предложений, в том числе предложения значительной степени сложности. Однако эти факты не затрагивают самого принципа. Слова естественного языка могут быть сгруппированы в дистрибуционные классы (что всегда и делалось составителями грамматик на практике, как мы увидим ниже); дистрибуционные классы, установленные для конкретных позиций в предложениях одного типа, оказываются обычно действительными и для конкретных позиций в других, более сложных типах предложений. Грамматика, как она здесь понимается, есть не что иное, как описание предложений языка в терминах сочетаемостных свойств слов (а также словосочетаний и т. д.), определяемых их принадлежностью к тому или иному дистрибуционному классу. Это род алгебры, в которой в качестве «переменных» выступают словесные классы, а в качестве «постоянных», или «значений», принимаемых этими переменными в конкретных предложениях, — индивидуальные слова.

Чтобы понять, что речь идет в принципе о такого рода описании, которое обычно называется «грамматическим», нам достаточно интерпретировать приведенный выше пример применительно к английскому языку. Пусть a = men 'мужчины', р = women 'женщины', b = live 'живут', r = die 'умирают', c = love 'любят', d = old 'старый (~ые, ~ых)', q = young 'молодой (~ые, ~ых)'. Другими словами, пусть класс X включает все те слова, которые обычно обозначаются как 'существительные во множественном числе'; пусть Y символизирует класс «непереходных глаголов», с — класс «переходных глаголов» и Z — класс «прилагательных». Наше утверждение о допустимых сочетаниях классов слов означает, что такие предложения, как Men die, Old men love young women и т. д., которые описывались традиционной грамматикой как случаи «субъектно-предикатной» конструкции, грамматически приемлемы, тогда как *Die men или *Old love young men women и т.п. неприемлемы.

В традиционной грамматической теории «части речи» (существительные, глаголы, прилагательные и т. д.) определялись — явным образом — в «понятийных» терминах («существительное — это название лица, места или вещи» и т. п.). Но, как мы увидим ниже (см. § 7.6.1 и сл.), рассматривая «части речи», традиционные грамматики нередко смешивали две различные проблемы. Первая, которая нас здесь и занимает, — это вопрос об определении условий, при которых можно считать, что данное слово принадлежит к тому или иному грамматическому классу: «Является ли слово men членом класса X или же класса Y ?» На деле это всегда определялось на основе дистрибуции слова — возможности его встречаемости в предложениях в связи с наличием в тех же предложениях других слов. В этом смысле современная лингвистика лишь признала в грамматической теории дистрибуционный принцип, которым традиционные грамматики всегда руководствовались' на практике. Таким образом, «формальная» грамматика отличается от «понятийной» теоретическим признанием указанного принципа. Вторая проблема имеет отношение к наименованию грамматических классов (установленных — что касается составляющих их элементов — на «формальной» основе): «Уместно ли называть X классом «существительных»?» С точки зрения «формальной» грамматики, всякое обозначение так же хорошо, как и любое другое; и традиционные термины «существительное», «глагол», «прилагательное» и т. д. не более и не менее удовлетворяют этой цели, чем любые другие термины.

Ниже мы увидим, что возможно определить такие термины, как «существительное» или «глагол», способом, который будет учитывать их традиционную, «понятийную» интерпретацию и в то же время сделает их пригодными для «формального» анализа разных языков. Но мы не преследуем такой цели на данном этапе. Пока мы допустим, что термины «существительное», «глагол», «прилагательное» и т. п. и другие грамматические термины не имеют никакой «понятийной» (или универсальной) значимости, но имеют в виду устанавливаемые на основе дистрибуционных критериев грамматические классы, которым можно дать любое произвольное обозначение.

Теперь мы в состоянии предварительным образом рассмотреть разграничение между «грамматичностью» и «осмысленностью». (Мы не раз будем возвращаться к этому вопросу ниже.) Для простоты мы ограничимся здесь рассмотрением одного класса английских предложений (который мы опишем намеренно упрощенным образом). Рассматриваемый класс можно проиллюстрировать следую-щими, как мы полагаем, приемлемыми, примерами:

(1) The dog bites the m an 'Собака кусает человека'.

(2) The chimpanzee eats the banana 'Шимпанзе ест банан'.

(2) The wind opens the door 'Ветер открывает дверь'.

(4) The linguist recognizes the fact 'Лингвист признает факт'.

(5) The meaning determines the structure 'Значение определяет структуру'.

(6) The woman undresses the child 'Женщина раздевает ребенка'.

(7) The wind frightens the child 'Ветер пугает ребенка'.

(8) The child drinks the milk 'Ребенок пьет молоко'.

(9) The dog sees the meat 'Собака видит мясо'.

В традиционном грамматическом описании английского языка все эти предложения были бы определены как простые предложения субъектно-предикатной структуры. Кроме того, утверждалось бы, что (во всех примерах класса предложений, которым мы сейчас занимаемся) подлежащим является словосочетание (то есть единица, составленная из более чем одного слова), состоящее из Артикля (здесь the 'определенный артикль') и Существительного (например, dog), и что подлежащее (как это обычно бывает в английском языке) предшествует сказуемому; что сказуемым является словосочетание, состоящее из (переходного) Глагола (например, bites) и следующего за ним прямого дополнения, которое является словосочетанием, состоящим из Артикля и Существительного (например, man). О проиллюстрированном выше классе предложений может быть сделано много других утверждений: что подлежащее и глагол согласуются в «числе» (это означает, что если подлежащее-существительное стоит в единственном числе, глагол также будет встречаться в единственном числе, но если подлежащее-существительное стоит во множественном числе, то и глагол будет представлен во множественном числе; ср.: The dog bites vs . The dogs bite 'Собаки кусают'); что глагол «изменяется» по «временам» (то есть bites стоит в «настоящем времени», bit — это соответствующее «прошедшее время» данного глагола и т. д.). Все эти разнообразные утверждения можно более или менее удовлетворительно истолковать в рамках «формальной» грамматики (см. главным образом главы 7 и 8). Пока, однако, мы будем оперировать только тремя классами слов: артиклями, существительными и глаголами. Артикль можно рассматривать как одноэлементный класс, содержащий слово the; сокращенно обозначим его здесь как Т. Класс существительных и класс глаголов, сокращенно обозначаемые как N и V, содержат несколько тысяч слов, включая те, которые фигурируют в перечисленных выше «реальных» предложениях: