Владимир Плунгян - Почему языки такие разные. Популярная лингвистика

И всё-таки все языки мира (а именно они являются здесь Главными Режиссерами) решили, что если эта роль и похожа на какую-то другую, то выбирать нужно из двух — деятеля и адресата, потому что с другими, такими, как, например, роль инструмента, или места, или времени, у нее совсем нет ничего общего. И вот русский язык признал ее наиболее близкой к роли деятеля и «поручил» именительному падежу (мальчик видит, я вижу и т. п.). А такие языки, как аварский, лезгинский или грузинский, сочли, что лучше всего отдать эту роль падежу адресата (например, дательному): когда человек видит, он как будто бы получает то, что видит, воспринимает видимое им (в этих языках скажут мне вижу, мне боюсь, мне радуюсь, мне надеюсь, мне люблю и т. п.). Впрочем, и по-русски ведь тоже часто говорят так:

Мне видно/страшно/радостно/приятно —

а это значит, что и русскому языку бывает не чужда такая режиссерская логика. А вот для современного английского языка подобные «адресатные» конструкции совершенно не характерны: в древнеанглийском они еще были, а потом почему-то полностью исчезли. Об этих конструкциях мы еще поговорим немного позже, когда речь пойдет про дательный падеж.

Роль существительного в предложении, как мы уже сказали, зависит от глагола-сказуемого. Однако его может вовсе не быть в предложении, и тем не менее, говорящий легко «угадывает» роли и восстанавливает смысл предложения. Делает он это именно благодаря падежам, которые тогда становятся просто незаменимыми. Например, нам с вами, знающим русский язык, совершенно ясна расстановка ролей в таких безглагольных предложениях, как:

Срочно денег!;

Кто кого?;

Огнем и мечом;

Каждому — свое.

Вспомним и абсолютно понятные говорящему на русском языке пословицы типа:

В Тулу — со своим самоваром .

Правда, в этом случае определить роль существительного нам «помогает» еще и предлог, но вот, например, древние греки формулировали свое похожее изречение, которое выглядело так:

Сову — в Афины , —

без предлога (слово Афины в этой пословице стояло просто в винительном падеже; на всякий случай стоит объяснить, что сова — любимая птица богини Афины, в честь которой был назван город Афины, так что везти ее в Афины, сами понимаете, было совершенно лишним).

Сколько же падежей бывает в языках мира? Во-первых, не меньше двух, ведь один падеж для всех существительных — это всё равно что падежей нет вовсе, потому что в этом случае все слова стоят в одной и той же падежной форме. Именно такая ситуация, как мы знаем, имеет место в английском или французском языках (правда, только с существительными, — местоимения в этих языках по падежам изменяются).

Чтобы лингвисты признали в языке число, род, время, падеж грамматическими и, следовательно, достойными включения в грамматику, каждая из этих категорий должна уметь принимать и выражать разные значения: число — единственное и множественное, время — прошедшее, настоящее, будущее и т. п. Только тогда формы слов окажутся противопоставленыпо этим значениям; таким образом, минимальное количество падежей в языке с падежами — два (основной — именительный падеж и падеж для всех остальных ролей, или, как еще говорят, прямой и косвенный). Такая падежная система существовала, например, в старофранцузском языке. Три падежа имеются в арабском и румынском языках, четыре — в немецком, пять — в древнегреческом, шесть — в турецком и в русском (по той системе подсчета, которая принята в школьных учебниках русского языка, а лингвисты считают, что в русском языке по крайней мере восемь или девять падежей), семь — в латинском (если считать самые редкие латинские падежи, а «обычных» падежей в нем тоже получается пять) и т. д. Приведенные примеры могут навести вас на мысль, что посчитать число падежей в языке не всегда бывает так уж просто — это действительно так, но у лингвистов есть способы преодолеть подобные трудности.

«Среднее» число падежей в языке — пять-шесть. Однако бывают языки, в которых есть и двадцать, и тридцать, и даже больше падежей. Как такое возможно? Откуда берется столько ролей? Дело в том, что во всех этих языках существуют особые сложные способы для указания положения предмета в пространстве (системы пространственной ориентации), и это происходит за счет введения разных дополнительных падежей. О том, как такие системы устроены, мы поговорим немного позже, а пока обратим внимание на то, что система падежных ролей «разбухает» всегда только в одной определенной зоне — не потому, что вместо одной роли — например, инструмента или адресата — возникает две или три, а только потому, что добавляются способы точного указания на местонахождение и направления движения участников ситуаций.

Такие системы характерны прежде всего для финно-угорских языков (финского, эстонского, венгерского и др.) и для языков горного Дагестана. Например, в финском языке пятнадцать падежей, в лезгинском — восемнадцать, а в родственном ему табасаранском языке падежей рекордное число — сорок шесть. Больше, кажется, нет ни у одного языка в мире. Иногда лингвисты связывали такую детально развитую систему пространственной ориентации с горными условиями, в которых живут говорящие на этих языках: такие дополнительные признаки, как «находиться выше/ниже», «находиться впереди/сзади», «находиться вплотную к/не вплотную к» и т. п., становятся там особенно важными. Впрочем, мы видели, что сходные системы (хотя, может быть, и не такие детальные) есть и у других народов, живущих далеко от гор.

Теперь надо сказать несколько слов о том, какие бывают падежи в языках мира.

Самый главный падеж — конечно, именительный(он же — номинатив). Если мы просто думаем о каком-нибудь предмете (вне связи с его конкретной ролью) или хотим ответить на вопрос «Как это называется?», то мы обязательно используем номинатив. Кроме того, номинатив во многих языках мира используется для обозначения роли одного из участников в стандартной ситуации «активного воздействия»: когда кто-то кого-то (или что-то) догоняет, ловит, ищет, берет, бьет, гнет, режет, варит, ест, строит, лепит и т. п. Как вы думаете, какой именно роли в этом случае соответствует номинатив? Вы, конечно, сразу скажете — роли активного участника. Действительно, для русского языка это именно так и есть; и для очень многих других языков мира — тоже. Но, оказывается, так бывает совсем не всегда. В немалом количестве языков мира номинативом обозначается как раз вторая роль в этих ситуациях — роль пассивного участника, такого, который подвергается воздействию активного (в языках типа русского он обычно выражается винительнымпадежом, или аккузативом). А каким же падежом — спросите вы — выражается тогда роль активного участника, если номинатив уже «занят»? Оказывается, для этой роли используется особый падеж, который больше никакие другие роли не выражает. Он называется эргатив, а языки с такой логикой распределения ролей — эргативнымиязыками. Уточним еще раз, что эргатив соответствует не любому употреблению номинатива в языках типа русского, а только такому, когда номинатив выступает в паре с аккузативом и выражает особую роль активного участника, воздействующего на другого участника, изменяющего его. Например, если мы будем переводить на разные языки такие два русских предложения: