Елена Чиркова - История капитала от «Синдбада-морехода» до «Вишневого сада». Экономический путеводитель по мировой литературе

Цезарю вот-вот придется просить об «отсрочке векселя – а это первый шаг к банкротству. <���…> Тайна ваших затруднений и вашей неплатежеспособности становится известна всем. Купец, связанный по рукам и ногам, отдает себя во власть другого купца, а милосердие – добродетель, которая на бирже не котируется». Поначалу Цезарь просит об отсрочке у управляющего домом, но тот неумолим: «Если у вас не найдется две тысячи франков, значит, вы и за квартиру мне не заплатите? <���…> В денежных делах нет ни свата, ни брата. Зима нынче суровая, дрова вздорожали. Если вы пятнадцатого не заплатите, ждите в полдень шестнадцатого повесточку. <���…> Кстати, вы забыли сделать пометку на векселе: “за найм помещения”, а такая пометка даст мне преимущественное право на получение долга». Вот, оказывается, какие подробности банкротного законодательства мы можем узнать из произведений Бальзака. Недаром «Цезарь Бирото» был настольной книгой у некоторых юристов того времени.

Цезарь перед дилеммой. Он может объявить о ликвидации бизнеса. Тогда, как я уже объясняла, кредиторам достанется то, что достанется, а Бирото будет свободен от долгов. «Ликвидируй дело, раздай все кредиторам и не показывайся больше на бирже», – советует ему второй его дядя, Пильеро.

Купец, не задумывающийся над возможностью банкротства, подобен полководцу, полагающему, что он не может потерпеть когда-нибудь поражения. Такой купец лишь наполовину коммерсант. Нет, я ни за что бы не стал продолжать торговлю. Зачем? Придется постоянно краснеть перед людьми, которых ты ввел в большие убытки, сносить их недоверчивые взгляды и молчаливые упреки! <���…> Многие, обанкротившись, продолжают как ни в чем не бывало вести свои дела. <���…> Если поведешь дело за наличные, – а именно так его и приходится вести, – скажут, что ты сумел припрятать денежки; если же ты остался без гроша, тебе никогда больше не оправиться. Нет уж! Отдай свои активы кредиторам, предоставь им продать дело и займись чем-либо другим.

Второй вариант – выплачивать долги до конца, хоть пожизненно, пока полностью не рассчитаешься с кредиторами. Экономически это очень трудно, но есть возможность продолжать дело: бизнес-сообщество будет тебя уважать, можно попытаться договориться с кредиторами о том, что ты сохраняешь дело и вся прибыль за вычетом скудных сумм на прокорм семьи идет в уплату долга. «Из банкротства первого рода так же трудно выйти незапятнанным, как из банкротства второго рода – богатым». Бирото выбирает второй путь. Не из соображений выгоды. Пойти по первому ему не дает совесть.

К торговке Анжелике Маду, которая продала Цезарю орехи для производства «Кефалического масла», возвращаются векселя Цезаря, которыми она расплатилась. Их предъявляют ко взысканию, а передаточная надпись на векселях – ее. Это своего рода поручительство. Если нельзя получить деньги с выписавшего вексель, обращаются к тому, кто сделал передаточную надпись. Маду является к Бирото и клеймит его чем ни попадя: «Прикарманиваете мои, потом заработанные деньги, мой товар и задаете балы! Вон как вы разодеты, точно французская королева, а шерсть-то на платья стрижете с бедных ягнят вроде меня! <���…> На мне простая, дешевенькая шаль, да зато она моя! Воры, грабители, верните мне деньги, а не то…».

Слышит она в ответ совсем не то, что ожидает: «я полностью уплачу вам со временем, хотя бы мне пришлось для этого уморить себя на работе, стать чернорабочим или носильщиком на рынке…». Маду верит Бирото. Между тем все члены семьи подыскивают себе работу, что с их связями оказывается несложно сделать. Дочь главного героя Цезарина (имя, видимо, дано ей Бальзаком, чтобы показать масштаб амбиций Цезаря), с легкостью и за приличные деньги устраивается в богатой парижской фирме модных новинок. Ведь она образована и красавица. Жена Цезаря заступает приказчицей к Попино – ей не привыкать. Жалованье назначено великодушное. Ну а сам Цезарь – как все знают, честный человек – после соглашения с кредиторами будет зачислен на службу в комиссию погашения государственного долга, тоже с хорошим окладом.

А дальше Бальзак в деталях, присущих учебнику по коммерческому праву, рассказывает о процедуре банкротства – как оно должно идти по закону и к каким уловкам прибегают банкроты и некоторые кредиторы, чтобы перетянуть одеяло на себя. Это умопомрачительный текст – и историческое свидетельство, и вместе с тем актуальность нечеловеческая: примерно так все происходит и по сей день, особенно у нас.

Итак, должник получает право возобновить дела после того, как между ним и кредиторами подписывается мировой договор, то есть полюбовная сделка. Коммерческий суд назначает присяжного попечителя, который должен соблюдать интересы кредиторов и в то же время «охранять банкрота от притеснений разъяренных заимодавцев». Он имеет право налагать арест на имущество и назначать агентов.

Из тысячи банкротств в девятистах пятидесяти агент держит руку банкрота. <...> На собраниях кредиторов право голоса имеют и те, кому следует пятьдесят тысяч франков, и те, кому причитается пятьдесят су: голоса там подсчитываются, но не взвешиваются. <���…> По закону соглашение, снимающее с купца часть его долга и возвращающее право вести дела, должно быть принято при голосовании большинством кредиторов, которым принадлежит большая часть суммы претензий. <���…> Самое заурядное ухищрение состоит в том, что должник предлагает части кредиторов, образующей требуемое законом большинство, некую добавочную мзду, помимо погашающегося им по соглашению. <���…> Другой, весьма распространенный способ состоит в создании фиктивных кредиторов… Уменьшив, таким образом, долю настоящих кредиторов, банкрот сколачивает себе средства на будущее и в то же время обеспечивает необходимое для соглашения количество голосов. <���…> Кредиторы-хитрецы отправляются к кредиторам-простакам или кредиторам, чрезмерно загруженным делами, описывают им предстоящее соглашение в самых мрачных красках и скупают у них векселя банкрота за полцены против того, что они будут стоить при окончательной ликвидации. Крупные коммерсанты больше уже не прибегают к банкротству, они полюбовно ликвидируют дело. <���…> Каждый считает, что банкротство дало бы ему меньше, чем ликвидация. В Париже поэтому больше ликвидаций, нежели банкротств. <���…> По утверждении соглашения судом должник вновь становится таким же негоциантом, как был до банкротства: ему возвращается его актив, он продолжает вести свои дела, не лишаясь при этом права вновь объявить себя несостоятельным, чтобы не заплатить обещанных пятидесяти процентов долга; это, так сказать, “внучатое” банкротство…