Алексей Леонтьев - Что такое язык

Он считает, что такая наука будет создана в начале XXI в. Думаю, что с ним можно согласиться.

Конечно, согласившись, надо хорошенько разобраться в одном вопросе, от которого американцы нередко отмахиваются. Это вопрос о философской основе подобного рода общей теории языка. Для нас здесь, собственно, не существует и вопроса: такой основой может быть лишь марксистско-ленинское учение о человеке и обществе – исторический материализм.

Итак, что касается внутренних тенденций эволюции лингвистики, у нас есть основания думать, что она коренным образом изменится. Чтобы заниматься языком, к началу XXI в. нужно будет знать многое и многое из того, чему сейчас не учат на филологических факультетах.

Учтите это и постарайтесь не оказаться в положении лингвистов нашего поколения, которым пришлось, так сказать, в пожарном порядке овладевать такими несвойственными «традиционному» лингвисту вещами, как математика, психология, социология.

Но хватит о внутренних тенденциях – поговорим теперь о внешнем «давлении» на лингвистику со стороны практики.

Если посмотреть, как обстояло дело в лингвистике за последние полвека, то можно легко увидеть, что таких практических задач, которые стояли бы перед лингвистикой, вынуждая ее к дальнейшему развитию, было крайне мало. Разве что обучение иностранному языку, которое часто именовалось прикладной лингвистикой. Как ни странно, но здесь лингвистика сыграла в какой-то мере даже отрицательную роль. Она породила так называемый переводно-грамматический метод: языку учили, как географии или истории, – не учили общаться на этом языке, а заставляли учить правила. Это случилось, кстати, именно потому, что лингвистика не знала, почемумы говорим, а только какмы говорим. А чтобы научить человека говорить, нужно знать ответ и на вопрос «почему?».

В 50-х годах появились еще две мощные области, в которых языкознание нашло практическое применение. Одна из них, конечно, машинный перевод. Он пережил свой взлет, когда кое-кому казалось, что пройдет два-три, от силы десять лет – и мы сможем с одного конца машины заложить томик «Войны и мира», а из другого вынуть готовый английский перевод чуть ли не в сброшюрованном и переплетенном виде. Потом взлет сменился чем-то вроде упадка. Упадка, впрочем, не было: просто стало ясно, что никаких легких и быстрых успехов здесь добиться не удастся (серьезным специалистам это было ясно с самого начала!).

Другая область менее известна и значительно более ответственна. Это – афазиология. Афазией называют такое состояние человека, когда из-за ранения, опухоли или другого повреждения мозга он оказывается не в состоянии говорить и понимать речь. Чтобы восстановить у него способность говорить, надо хорошо знать, как человек говорит. Поэтому врачи-афазиологи стали серьезно заниматься лингвистикой,

В дальнейшем, в 60–70-е годы, возникло еще множество задач, для решения которых потребовалась лингвистика. Все их даже нет возможности перечислить. Поэтому мы остановимся только на некоторых.

Как-то ко мне пришел за советом молодой лингвист из одной латиноамериканской страны, получивший образование в московском Университете дружбы народов. Он интересовался, куда можно обратиться, чтобы в его страну приехал советский ученый, занимающийся вопросами так называемого языкового строительства, и помог местным специалистам. Оказывается, в его стране, где наряду с испанским есть множество местных индейских языков, эти языки описаны плохо, почти не преподаются в школе, нет учебников и словарей на них и т. д. Нужно все это создать, нужно дать возможность маленьким индейцам научиться читать и писать на их родном языке. Все это – дело лингвиста, а точнее – социолингвиста.

Еще одна задача. Советское радио сейчас вещает на нескольких десятках языков. Его слушают чуть ли не во всех странах мира. Естественно, что одна из важнейших наших задач – не просто объективно информировать зарубежных слушателей о том, что происходит в мире, но и активно бороться за их души и умы, убеждать их в правильности нашей идеологической позиции, нашего, марксистско-ленинского отношения к происходящему в мире. Чтобы этого добиться, надо не только уметь перевести текст на тот или иной иностранный язык, но построить текст так, чтобы он был привычен для слушателя, употреблять те, а не иные слова, те, а не иные сравнения, образы, метафоры.

Вот диспетчер большого аэропорта. Его дело – выслушать рапорты пилотов о том, что они подошли к аэродрому и находятся на такой-то высоте в таком-то секторе, и отдать им соответствующие распоряжения насчет посадки. Многословие здесь неуместно. Вся необходимая информация должна быть вложена в краткую, но очень емкую фразу, которая «пробилась» бы через любые радиопомехи. Какой должна быть эта фраза? Ответить на этот вопрос – дело лингвиста или, скорее, психолингвиста.

Вот следователь, которому надо найти преступника по обрывочной магнитофонной записи телефонного разговора (такие случаи были в ФРГ, США). Сам он этого сделать не сможет. Ему поможет лингвист.

Какие же практические области, нуждающиеся в участии и совете лингвиста, будут интенсивно развиваться в ближайшие 30 лет?

Первая мысль – о космосе. Связь с экипажем космического корабля. Расшифровка возможных сигналов из других цивилизаций.

Революция в области информации. А значит, информационно-поисковые языки. Автоматическое реферирование. Машинный перевод научных текстов.

Развитие национальных культур народов Азии, Африки, Америки, Океании. А значит, создание новых письменностей, литературных языков, общественно-политической и научно-технической терминологии, написание грамматик, учебников и словарей, разработка методов обучения иностранным языкам. (Попробуйте растолковать папуасу из племени асмат, в языке которого «пристать к берегу на каноэ, чтобы лечь на нем спать» выражается в одном-единственном слове с множеством суффиксов, как вьетнамец обходится в своем языке одними только корнями!)

Кстати, если вы хотите заниматься иностранными языками, но не решили какими, могу подсказать, специалисты по каким именно языкам будут особенно нужны в ближайшие 30 лет. Во-первых, по языкам Африки, особенно тем, на которых говорят в нынешних экономически малоразвитых странах. Смело учите языки банда и багирми, азанде и сонга, макуа и малави, овамбо и овагереро, вачокве и шона, тсонга и коса. Во-вторых, по языкам индейцев Америки – тупи и кечуа, аймара и гуарани, тукано и гуайкуру. И в-третьих, по языкам народов Океании, начиная с Новой Гвинеи, где языков около 500, причем подавляющее большинство их практически не исследовано. Сейчас народы, говорящие на этих языках, участвуют очень мало или совсем не участвуют в политических, торговых, культурных связях с другими народами, их национальная культура развивается слабо и в относительной изоляции. Но близится время, когда они уверенным шагом выйдут на мировую арену. А сейчас, в 70-х годах XX столетия, у нас в Советском Союзе всего-навсего четыре специалиста по языкам Южной Америки и два – по языкам Новой Гвинеи.