Аркадий Захаров - Двадцать шесть времен - за двадцать шесть минут: Практическое руководство по обучению переводу с английского языка на русский

Маркетинговые исследования, проведенные специалистами Центра перспективных исследований, разработок и внедрения «СИГНУМ», вот уже более 12 лет занимающегося образованием взрослых и молодежи, свидетельствуют, что истинные приоритеты в мотивации на изучение иностранного языка выстраиваются в следующей очередности:

— прием на новую работу;

— стремление повысить конкурентоспособность на работе или при постижении научной, технической и экономической информации;

— письменные коммуникации, перевод и реферирование информации, необходимой для принятия решении, а в последние годы возможность использования компьютерных сетей для коммуникации;

— собственно устное общение.

Ориентация на действительные потребности обучающихся, а не на эфемерные кажущиеся желания, позволила Институту интенсивных языковых методик Центра «СИГНУМ», где, кстати (и только на этих курсах в городе), преподают 34 иностранных языка, внедрить ПОЭТАПНОЕ изучение языков. Программы Института последовательно решают задачи, стоящие перед клиентами.

Это в полной мере соответствует так называемому «ПРИНЦИПУ ОДНОЙ СЛОЖНОСТИ», сформулированному известным советским психологом Владиславом МИЛАШЕВИЧЕМ (учеником академика П. Л. Гальперина), и положенным в основу его метода обучения.

На бытовом уровне принцип одной сложности вполне понятен и привычен. Мы с Вами не очень любим выполнять сразу несколько заданий, требующих напряжения наших умственных способностей. Попробуйте, например, одновременно или попеременно решать алгебраическую задачу, разучивать стихотворение и играть в шахматы. Очевидно, что большинству из нас это вряд ли удастся.

Но именно так или почти так нас заставляют учить иностранный язык в большинстве классических, да и многих новых методик. Вспомните — немного попереводим текст, немного поговорим в диалоге, выполним грамматическое упражнение — всего понемногу, а обучение растягивается на годы. Иными словами, при такой схеме изучения языка каждое упражнение как бы «мешает» последующему запоминаться. Результат известен — иностранными языками в стране владеют не более 10 % населения.

Милашевич, формируя новые принципы обучения, исходил из того, что этапность, ступенчатость, с одной Стороны, и развитие навыков (подобно тому, как это делается на занятиях физкультурой и спортом), с другой, будут способствовать существенному, в 3–5 раз, ускорению в изучении языков. И блестяще это доказал, создав вместе с коллегами из Владивостока, Новосибирска, Воронежа и Минска (сам он был ленинградец, но значительную часть жизни прожил на Дальнем Востоке), методики изучения АНГЛИЙСКОГО, НЕМЕЦКОГО, ФРАНЦУЗСКОГО, ИСПАНСКОГО, ИТАЛЬЯНСКОГО, КИТАЙСКОГО языков и ИВРИТА.

По вполне понятным причинам это не могло понравиться всесильным столпам отечественной педагогики и филологии. «Или он — или мы». Методику на протяжении десятилетий «не прописывали» в Москве и Ленинграде.

С наступлением горбачевской оттепели у Милашевича, который все время совершенствовал методики, возникла мысль: «Если действенность метода удастся доказать чисто экономически, т. е. если на курсы будут идти и идти люди по рекомендациям уже обучившихся, то доказывать „столпам“ филологии уже ничего не придется».

К сожалению, только за год до своей смерти Владислав Витольдович обратился в Центр «СИГНУМ» с просьбой оказать содействие в коммерческом внедрении метода. С 1990 года в Центре, а теперь в Институте интенсивных языковых методик прошли обучение более десяти тысяч человек. Причем процент «неуспеха» ничтожен — не воспринимают методику 3–5 человек из ста. 38 % записывающихся на курсы приходят по рекомендациям знакомых. Метод внедрен в пяти языках, а также экстраполирован и совмещен с другими методиками (всего более 30 схем обучения). Более 40 преподавателей Института являются самыми искренними сторонниками подходов Милашевича.

Результаты обучения по Милашевичу в сравнении с другими методиками можно образно представить так:

Классические образцы (например, изучение английского по Бонк) можно сравнить с набором мозаики по эталону. Причем эталон — это знания самого преподавателя или учебник. Кропотливо собирая «кусочек к кусочку» «мозаику» языка, мы получаем дельную картину только в конце работы.

Метод Милашевича сравним с созданием масляной живописи. Вначале — беглый рисунок — «скелет» языка — все еще вчерне, но изображение уже видно. И, что особенно ценно, все знания уже ПРИМЕНИМЫ на первом этапе (кстати сказать, занимающем всего две недели).

Следующий слой — «подмалевок» — корпусная непрозрачная живопись, отражающая всю палитру цветов. Это еще не законченная картина, но и на этом этапе уже все видно и понятно. Пользоваться языком можно.

И, наконец, — «лессировка» — шлифовка языка, тончайшие, нежные полупрозрачные краски, создающие игру света и тени, отблески цветов, переходы, блики и нюансы: на этом этапе язык сформирован полностью.

Справедливости ради стоит сказать, что есть еще игровые методики — они напоминают комиксы — законченные картинки, но это несерьезно.

Важнейшим этапом собственно методики В. В. Милашевича является постижение структуры языка с помощью специально разработанных упражнений.

В обиходе мы называем структуру грамматикой. Отличие между ними станет ясным, если мы обратимся к устной речи второклассника.

Он уже совсем правильно говорит, строит сложные фразы, задает неоднозначные вопросы. Между тем, собственно грамматику — правила построения слов и предложений — он будет изучать только с третьего класса средней школы. Причем, освоив определенный объем правил, во взрослом состоянии он к ним уже не возвращается (пользуется не на логическом, а на подсознательном уровне). Парадокс — но язык и грамматика — структура и наука о структуре — оказывается, существуют независимо друг от друга, сами по себе.

Владислав Витольдович не только заметил эту закономерность, но и творчески применил ее в своей знаменитой системе упражнений. По Милашевичу грамматика учится без нудного зазубривания правил, и что совсем необычно — еще и без совершенного знания лексики — собственно словарного запаса. Как же можно выучить структуру без слов?

Выдающийся пример фразы, в которой представлена структура языка без лексического содержания, был придуман академиком Львом Владимировичем Щербой: «Глокая куздра щеко бодлонула бокра и кудлачит бокрёнка». В этой блестящей филологической конструкции все понятно… кроме хотя бы одного слова. Понимая структуру русского языка, мы можем сказать, что какая-то (одушевленная) «куздра» женского рода довольно сильно «бодлонула бокра» и нежно «кудлачит бокрёнка» Все слова во фразе искусственные, а структура языка — русская.