Валерий Кузнецов - Научное наследие Женевской лингвистической школы

Синтагматический синтаксис А. Фрея сформировался не только под воздействием теории Соссюра, но и под влиянием дескриптивизма Блумфилда и учения о синтаксических функциях Ельмслева. Но в отличие от Блумфилда и его последователей Фрей развивал функциональный подход к синтаксису. Он ставил перед синтаксисом три задачи: 1) установить, с какими единицами он имеет дело, 2) выяснить, каким образом эти единицы сочетаются между собой, образуя сложные выражения, 3) изучить регулярные отношения, которые могут существовать между различными выражениями и классами выражений.

Синтагматические отношения Фрей называл «тактическими» и противопоствавлял их «нетактическим» (ассоциативным или парадигматическим). Он ставил перед собой задачу разработать методы синтагматического анализа, основываясь на произвольном и линейном свойствах языкового знака как двусторонней единицы. Представляет интерес и актуальность идеи Фрея об использовании типов рекуррентности синтагматических структур, установленных статистическим методом на обширном корпусе, в качестве основы сопоставительных типологических исследований. Таким образом, учение Фрея о синтагматическом синтаксисе может служить стимулом для дальнейших исследований как в области теории, так и практики синтагматики.

Лингвистов Женевской школы по праву считают основоположниками теории транспозиции как функционального свойства языковых единиц, проявляющихся в речи. Транспозиция – проявление асимметрии в языке, теоретически обоснованное С. Карцевским. Это средство придать знаку новую синтагматическую функцию.

Функциональная теория транспозиции Женевской школы во многом предваряет развитие структуральной и трансформационной грамматик во Франции, Швейцарии, в других странах, а также генеративной грамматики в США. Она нашла также применение для исследований словообразования, синтаксической синонимии, семантического синтаксиса, теории тропов и др.

Л. Прието развил семиологические идеи Соссюра. Основные положения его семиологической концепции восходят к соссюровскому учению о билатеральности знака и языке и речи. Он также использовал некоторые семиологические установки своих современников – Э. Бюиссенса, Л. Ельмслева, А. Мартине, Р. Барта, Ж. Пиаже.

Прието расширил понятия «означаемого» и «означающего» Соссюра, определяя означаемое как план сообщений, которые можно сделать посредством определенного сигнала, а означающее – как класс сигналов, имеющих одно и то же означаемое.

Подобно Соссюру, Прието включал в предмет семиологии изучение не только языковых, но и неязыковых систем знаков. Он предложил классификацию нелингвистических кодов, показал их отличие от языковых, исследовал такие семиологические системы, как письменность и искусство.

Прието поставил в теоретическом плане вопрос о «третьем членении» – возможности выделения единиц плана содержания по аналогии с единицами плана выражения (фонемами). В то же время он выступал против «жесткого» изоморфизма плана выражения и плана содержания, свойственного концепции Ельмслева.

Прието развил понятие коннотации Ельмслева, распространив его на нелингвистическые знаковые системы. Он также наметил принципы уникального направления исследований, лишь вскользь упомянутого Соссюром, – диахроническую семиологию.

Для современной когнитивной лингвистики представляет интерес рассмотрение Прието вопроса о концептуализации и категоризации реальной действительности, который он связывал с «означиванием».

Мировую известность Прието принесла «ноология» – функциональная теория означаемого. Предметом ноологии является рассмотрение высказывания как процесса семиозиса. А. А. Уфимцева называет Прието, наряду с Бюиссенсом, основоположником знаковой теории дискурса. В рамках ноологии получило развитие учение о вариативных способах представления содержания в высказывании в процессе актуализации с помощью как языковых, так и неязыковых кодов. Проблематика вариативных способов описания стала предметом изучения когнитивной лингвистики.

Для когнитивной лингвистики представляет также интерес рассмотрение Прието языка в тесной связи с различными формами культуры, познавательной деятельности человека, разграничения знаний о языке и знаний о мире.

В лингвистической литературе совершенно недостаточно внимания уделялось постановке и развитию в Женевской школе проблематики языка и общества и особенно вопроса о связи теории языка с общественной языковой практикой. Между тем в теории и практике лингвистических исследований женевские языковеды исходили из общественного характера науки о языке, ее тесной связи с практикой преподавания и важнейшей роли языка как орудия культуры. Уместно напомнить, что сам Соссюр был блестящим педагогом.

Основываясь на тесной связи языка и мышления, представители Женевской школы подчеркивали роль языка как средства познания объективной действительности: язык – вместилище и хранилище результатов познавательной и созидательной, материальной и духовной деятельности человека и общества.

Определяя язык как важнейшее средство овладения материальной и духовной культурой человечества, Ш. Балли и А. Сеше стремились установить, какие теоретические и практические проблемы вытекают из тесной связи языка и мышления для образования и воспитания в области обучения родному языку. В этом отношении женевские лингвисты сближаются с лучшими представителями отечественного языкознания, уделявшими много внимания укреплению связей науки о языке и практики. Это видоизменяет все еще встречающееся мнение, что представители Женевской школы понимали лингвистику лишь как науку о языке «в самом себе и для себя».

В своих работах женевские лингвисты проводили мысль о важной роли языка как средства приобщения широких народных масс к национальной и мировой культуре. В этом отношении их можно сблизить с представителями Пражской лингвистической школы. Из двух путей повышения языковой культуры (традиционного – путь пуризма и второго – путь науки), представители Женевской школы считали верным только второй.

Первым в отечественном языкознании обратил внимание на функциональную направленность Женевской школы Р. А. Будагов [Будагов 1954: 29]. В зарубежном языкознании о функционализме Женевской школы писали Э. Косериу и П. Гиро.

В понятие «функциональный» каждая лингвистическая школа и направление вкладывают свой смысл и содержание в соответствии со своими методологическими установками. Традиционная грамматика связывает понятие функции с внутрисистемными отношениями лингвистических единиц. Функцией называют роль лингвистической единицы (фонемы, морфемы, слова, словосочетания) в грамматическом оформлении высказывания. В глоссематике «функция» означает всякое отношение между лингвистическими единицами. В генеративной грамматике функция понимается как частный случай реляции – грамматическое отношение между элементами структуры.