Валерий Кузнецов - Научное наследие Женевской лингвистической школы

Балли выделил три черты, отличающие экспрессивность языка от экспрессивности индивидуальной речи:

1. Экспрессивные знаки языка являются заранее заданными и не предполагают творческой деятельности говорящих.

2. Приемы, создающие экспрессивность, являются в значительной степени бессознательными. Наиболее характерным примером может служить мелодика.

3. Знаки языка включены в его систему и подчиняются закону оппозиции, установленному Соссюром. Значение знака понимается «не само по себе, но благодаря ассоциациям, противопоставляющим его другим знакам системы; в частности, в нашем сознании постоянно присутствует оппозиция экспрессивных и неэкспрессивных знаков» [Балли 2003: 103 – 104].

Балли проводил различие между «собственной эмоциональной окраской» и «социальной окраской». Последняя относится к социально обусловленной языковой окраске (регистровая, региональная или обусловленная социальной средой). Тем самым он заложил основы функционального подхода к стилистическим явлениям. Отношения, которые устанавливаются между словами, не имеют ничего общего с этимологическими связями, служащими в грамматике и лексикологии для построения семей слов. Разграничение синхронного и диахронного подхода к стилистическим исследованиям Балли отстаивал и впоследствии.

В своей первой работе Балли изучал главным образом характеристики экспрессивных тенденций языка в целом, область стилистических исследований и сама методика четко очерчены не были. В законченном виде свою концепцию стилистики Балли представил в вышедшей через четыре года «Traité de stylistique». А. Мейе оценил ее намного выше «Précis de stylistique», одобряя Балли за то, что на этот раз он уделил больше внимания социологическому аспекту вопроса [89] . Эта работа несколько раз переиздавлась без существенных изменений, была переведена на ряд языков. Русский перевод вышел в 1961 г. под названием «Французская стилистика» и сыграл значительную роль в развитии стилистических исследований в нашей стране.

В своей новой работе Балли более четко определяет предмет стилистики: «...стилистика изучает экспрессивные факты языковой системы с точки зрения их эмоционального содержания, то есть выражение в речи явлений из области чувств и действие речевых фактов на чувства» [Балли 2001б: 33]. Вероятно, под влиянием Ф. де Соссюра, отделяющего внешнюю лингвистику от внутренней, замечает Й. Йордан [Йордан 1971: 468], Балли различает внешнюю, или сравнительную, стилистику и стилистику внутреннюю. «Так, – разъясняет Балли в специальной статье “Стилистика и общая лингвистика”, – существуют два весьма различающихся между собой приема выявления экспрессивных характеристик языка: мы либо сопоставляем его выразительные средства с аналогичными же средствами другого языка, либо сравниваем между собой основные выразительные типы одного языка, учитывая среду, к которой они относятся, условия, в которых они могут быть использованы, намерения, обусловливающие их выбор в каждом отдельно взятом случае, и, наконец, и главным образом, воздействие, которое они оказывают на чувства говорящих или слушающих» [Bally 1912: 5]. Балли отдает предпочтение внутренней стилистике, задачи которой он определяет следующим образом: «Что касается внутренней стилистики... она пытается фиксировать отношения, устанавливающиеся между словом и мыслью у говорящего или слушающего: она исследует язык в его связях с реальной жизнью; это означает, что мысль, нашедшая выражение в языке, почти всегда так или иначе аффективна» [Ibid.: 11].

Поскольку стилистика изучает экспрессивные средства, принадлежащие в настоящее время определенной общности говорящих, ее не следует смешивать с изучением стиля. Изучение стиля, считал Балли, относится к эстетике или литературоведению, ибо под стилем подразумевается то, как пользуется языком писатель для достижения определенного эффекта художественного порядка. Стиль – всегда явление индивидуальное, стилистика, напротив, явление целостное, относящееся к языку в целом. Сколь бы ни были замечательны стиль Гюго или стиль Флобера, они, по убеждению Балли, остаются все же индивидуальными стилями и не могут служить непосредственно предметом стилистики. Балли определял следующим образом место стилистики в ряду разных отделов филологии: грамматика – это логика языка, индивидуальные стили больших писателей – это поэтика, а между ними располагается стилистика, которая изучает эмоциональные и экспрессивные средства «общего языка».

«Стилистика, – пишет Балли, – охватывает всю область языка. Все языковые явления, начиная от звуков [90] и кончая сложнейшими синтаксическими конструкциями, могут выявить ту или иную из основных характеристик изучаемого языка; все языковые факты, каковы бы они ни были, могут ознакомить нас с частицей жизни духа, с движением чувств» [Bally 1912: 15]. Балли положил начало изучению экспрессивных единиц различных языковых уровней – фонологического, морфологического, лексического и синтаксического. Он является, несомненно, основателем такого нового направления исследований, как фоностилистика. Тридцать лет спустя после выхода в свет «Французской стилистики» (1909) Н. Трубецкой посвятил целую главу своего фундаментального труда «Основы фонологии» (1939) фоно-стилистическим явлениям. Фоностилистика ставит перед собой цель установить условные звуковые маркеры, позволяющие отличать эмоциональный дискурс от неэмоционального.

Вместо исторического метода при изучении экспрессивных средств языка Балли предлагает другой метод – метод идентификации (отождествления). Сущность этого метода заключается в изучении основной идеи и разных (т. е. различными языковыми средствами) форм выражения этой идеи. Балли разработал совокупность процедур, с помощью которых многозначность (дистаксия) может быть сведена к линейности (метод разграничения), а метод идентификации позволяет восстановить моносемию [Балли 1961: 49 – 168]. «Обе эти операции, – подчеркивает Балли, – взаимно связаны между собой...» [Балли 1955: 208]. Если разграничение позволяет находить в совмещающем понятии meilleur два означаемых plus и bon , то это потому, что его сравнивают с plus mauvais , plus froid , plus tendre и т. д.; однако сами по себе такие ассоциации возможны лишь потому, что уже определено, хотя бы только приблизительно, значение meilleur ; другими словами, потому что, по крайней мере частично, его уже отождествили. И наоборот, если firmament подсказывает синоним ciel , который служит для него отождествляющим термином, то предполагается, что первое из этих слов рассматривается как простое, несмотря на его синтагматически внешний вид; другими словами, его разграничивают, одновременно отождествив.