Владимир Козаровецкий - Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации
- Название:Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Козаровецкий - Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации краткое содержание
Книга раскрывает мистификаторский талант Пушкина, благодаря которому поэту удавалось оберегать свои честь и достоинство. В результате наши представления о его происхождении и смерти, многих поступках и фразах, о содержании его главных произведений до сих пор держатся на инициированных им самим мифах. Книга построена на документально подтвержденных фактах, на произведениях и переписке Пушкина и свидетельствах современников поэта. Как и во всем, чего бы он ни касался, Пушкин был гением и в своих мистификациях.
Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
2) Ершов, внося исправления и не чувствуя языка, не понимая, какое слово в языке останется, а какое – нет, упорно менял чуждое ему слово «караульный» на «караульщик» . «Но вот что примечательно: “дозорные” и “караульные” в бесспорно пушкинских произведениях встречаются единственный раз, – писал Лацис. – В повести “Дубровский”, на одной и той же странице, в XIX главе.
Соседствуют они и в сказке. Что же было написано раньше?
XIX глава – заключительная, она помечена началом февраля 1833 года. Если верно, что сказка датируется 1834 годом, значит, оба слова извлечены из повести. При жизни Пушкина повесть не печаталась. Остается предположить, что автор сказки и повести – одно и то же лицо».
Согласен с Лацисом, но вынужден заметить, что этот довод формально принять нельзя: нам могут сказать, что это была правка Пушкина, который «пересмотрел» всю сказку, а Ершов от этой правки впоследствии отказался – что лишь свидетельствует о его дурном вкусе. Однако понятие «дурной вкус» вполне можно распространить и на все его исправления, из которых невооруженным глазом видно, что он исправлял пушкинские слова и выражения. Во вступительной статье к 3-му изданию «КОНЬКА-ГОРБУНКА» (М., ИД «КАЗАРОВ», 2011) я привел анализ более 250 исправлений в 1-й части сказки (всего Ершов исправил в сказке более 800 строк ) – выражение «дурной вкус» следует признать слишком мягким.
3) Пушкинский рисунок на листе с черновиком «АНДРЕЯ ШЕНЬЕ» .
Л.Ф.Керцелли «атрибутировала» его как автопортрет «в конском облике» («поэт рисует себя в конском облике, но со своими кудрявыми “арапскими” бакенбардами, с носом лошади и маленьким глазом, самым поразительным, непостижимым образом глядящим на нас его собственным, Александра Сергеевича Пушкина, взглядом»), а Лацис «уточнил»: в виде «вылитого Конька-Горбунка», к тому же нарисованного между двумя другими конскими мордами.
«Как понимать сей графический каламбур? – задавался вопросами Лацис. – Здесь запечатлен замысел будущей сказки? Или иллюстрация, автокомментарий? Или, наконец, тайнопись, свидетельство о подлинном авторстве?» Полагаю, имело место все перечисленное, а кроме того – и этот смысл: «Первых ты коней продай, Но конька не отдавай» . Сказка «КОНЕК-ГОРБУНОК» и была третьей опубликованной, после «СКАЗКИ О ЦАРЕ САЛТАНЕ» и « СКАЗКИ О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕ» .
Любопытно, что во всех трех сказках имел место дополнительный мистификационный момент: в первых двух Пушкин зашифровал летопись масонского ордена в России (об этом – несколько позже), а в третьей следует внимательно присмотреться к тому, что в сказке говорит конек-горбунок. Ведь Киту именно он объявляет, за что тот наказан и что надобно сделать, чтобы заслужить прощенье. Пушкин в «КОНЬКЕ-ГОРБУНКЕ» , как и в большинстве своих крупных произведений, использовал прием передачи речи рассказчика одному из действующих в сюжете или за кадром персонажей (как это Пушкин сделал, например, в «ЕВГЕНИИ ОНЕГИНЕ» ).
Вся эта композиция – конек-горбунок промеж двух конских морд и нарисованная рядом голова взнузданной лошади – в виду сказки настолько прозрачна, что Пушкин не рискнул врисовывать ее в тетрадь 1833 года, где она слишком явно выдавала бы и свое происхождение, и авторство сказки, но – для отвода глаз – расположил рисунок на свободном месте листа с черновиком стихотворения 1825 года «АНДРЕЙ ШЕНЬЕ» . Он поступал так неоднократно, вписывая тексты, настоящее время которых хотел скрыть, на страницы с черновиками прошлых лет или на чистые листы, которые он специально оставлял в рабочих тетрадях. Для того же отвода глаз в стороне от основной композиции слегка набросана и пятая лошадиная голова. Этот «автопортрет», вынесенный на обложку 1-го издания книги «Александр Пушкин. “Конек-Горбунок”» (М., НПЦ «ПРАКСИС», 2009) настолько характерен, узнаваем и убедителен, что, независимо от отношения к моей вступительной статье, обложка была воспроизведена во всех рецензиях и TV-откликах на нее.
Таким образом, этот рисунок стал едва ли не самым серьезным аргументом, косвенно подтверждающим пушкинское авторство сказки.
XII
В 1855 году П.В.Анненков, упомянув «известную русскую сказку г-на Ершова “Конек-Горбунок”, теперь забытую» , писал: « Первые четыре стиха этой сказки, по свидетельству г-на Смирдина, принадлежат Пушкину, удостоившему ее тщательного пересмотра» . «Ни Смирдин, ни проживший еще 14 лет Ершов не оспорили сообщение Анненкова…», – заметил Лацис. Что же стояло за этим «тщательным пересмотром» ?
Наиболее вероятно, что Пушкин, «пересматривая» сказку, оставил в беловике, переписанном рукою Ершова , свою правку, и Смирдин, прекрасно знавший пушкинский почерк, эти поправки увидел. Однако главное для нас в этом свидетельстве Смирдина – не столько подтверждение «пересмотра», из которого никакого аргумента в пользу пушкинского авторства мы все равно извлечь не можем, сколько его свидетельство, что Пушкину принадлежат первые 4 строки сказки . Другими словами, эта запись Анненкова ценна не сама по себе, а как документальное подтверждение другой записи, имеющей место в бумагах Смирдина:
«У Смирдина, – писал А.Толстяков в статье “Пушкин и «Конек-Горбунок» Ершова”, – была коллекционерская жилка – он хранил автографы писателей-современников: Крылова, Жуковского, Бестужева-Марлинского, Нарежного и многих других. При просмотре описи бумаг Смирдина, составленной им самим, мы натолкнулись на любопытную запись, имеющую непосредственное отношение к теме настоящей работы: “Пушкин Александр Сергеевич. <���…> Заглавие и посвящение «Конька-Горбунка»” . Следовательно, в архиве Смирдина до конца его дней хранился неизвестный нам автограф Пушкина, связанный с “Коньком-Горбунком”…
Пока нет возможности подробно раскрыть содержание этого пушкинского автографа».
Мог ли Смирдин назвать эти четыре строки «посвящением» , даже если бы Пушкин не дал им сам такое название? – Вполне, он ведь не был профессиональным литератором, чтобы разбираться в литературных терминах. Но, думаю, дело было проще.
Представим себе, что в бумагах Смирдина была страничка с такой записью:
Конек-Горбунок
Русская сказка
За горами, за долами,
За широкими морями,
Против неба – на земле
Жил старик в одном селе.
Мог ли Смирдин сам записать эти строки? Нет, конечно, тогда Пушкин должен был бы ему продиктовать их. Но это еще более невероятно: с какой стати Пушкин стал бы диктовать, а Смирдин – записывать? А вот самому записать их и отдать листок в коллекцию Смирдину – дескать, я сказку всю пересмотрел, а посвящение и переписал заново, оставьте себе – так Пушкин сказать и поступить мог. Мог ли возникнуть у Смирдина вопрос: зачем это нужно Пушкину? Да, и он сам себе ответил: Пушкин передает ему автограф и одновременно оставляет свидетельство авторства первых четырех строк сказки. Отсюда и уверенность Смирдина в том, что эти четыре строки принадлежат Пушкину. Так или примерно так рассуждали и пушкинисты, анализируя эту запись Анненкова.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: