Любовь Чурилина - Актуальные проблемы современной лингвистики. Учебное пособие

Для убеждения ваших глаз / показываю еще раз! Две красные проигрывают / черные выигрывают // Три движения / ваше зрение // Веселей играем / картувыбираем!

Еще пример шуточного зазыва:

Мы начинаем новую игру! Любимая игра Аллы Пугачевой и Раисы Горбачевой! Берем жетончики/ получаем червончики! Не отходим / а подходим! Не стесняемся / а оформляемся. На кону семьдесят пять рублей / на покупку новых «Жигулей!»; Финское лото / не проигрывает никто! Ставишь шляпу / покупаешь пальто!;

Граждане налетчики / лихие пулеметчики! Налетайте / покупайте! Если вы думаете что это обман / полезайте к себе в карман/ доставайте червончики/ покупайте жетончики!

Установка на игру, шутливый диалог с покупателем ярко проявляется не только в устных зазывах и выкриках уличных торговцев, но и в письменных рекламных текстах, часто рифмованных. Ср. следующие примеры:

(Записано в переходе метро у торговца новогодними свечками) Любят все – и стар и млад – когда свечи под Новый год горят. Свечу поставьте в центр застолья и избежите бестолковья.

(Самодельная реклама на киоске, торгующем различными товарами по уходу за домашними животными) Не захочет киска деток после этих трех таблеток.

(Надпись на лотке торговца книгами) Скандальная книга! Скандальный писатель! Волосы дыбом встанут, читатель!

Особое место в структуре городской коммуникации принадлежит стереотипным ситуациям общения, которым соответствует жанр городского стереотипа.

Современное российское общество переживает период ломки,разрушения устоявшихся стереотипов, в том числе поведенческих, ментальных. Это приводит также к разрушению речевых стереотипов и возникновению новых.

Речевые стереотипы, подобно барометру, чутко реагируют на колебания социальной атмосферы общества. Такие материалы обладают социокультурной значимостью. Записи, фиксирующие «мелкий сор повседневной жизни», отражают языковое существование города.

Записи городских стереотипов и микродиалогов – это своего рода хроника нашего времени, а, например, стереотипы в ситуации покупки – это, можно сказать, «дневник инфляции». Стремительность происходящих социально-экономических изменений отражается в языке города. Так, в разговорах, относящихся к периоду до января 1992 года (т.е. до либерализации цен), было типично употребление слова колбаса в расширительном значении – «любые продукты питания». Ср. такой семейный диалог: А. Ты куда? Б. Да в магазин / колбасы какой-нибудь купить // Или: Хватит вам о колбасе разговаривать! (т.е. говорить о еде, быте). К этому же времени острого товарного дефицита относится и частотный пример, когда на стереотипный вопрос о наличии товара в магазине Что там есть? следовал ответ Там ничего нет, который имел буквальный смысл («полное отсутствие товара», ср. также выражения пустые прилавки, голые прилавки). В настоящее время вернулось прежнее гиперболизированное значение («нет того товара, который меня интересует»).

Имеющиеся в литературе записи стереотипов и их описание отражают прежде всего стереотипные речевые формулы. Как представляется, необходимо последовательное описание стереотипа как текста, вписанного в контекст коммуникативного акта и отражающего определенную микроситуацию, т.е. важно исследовать жизнь клишированных реплик в структуре естественного диалога. Это позволит выявить модели микродиалогов, изучить закономерности сцепления реплик в рамках диалогического единства.

Некоторые исследователи отмечают, что жанры городских стереотипов и микродиалогов представляют собой тексты максимально стандартизованные, клишированные, не несущие на себе печать речевой индивидуальности говорящего. Следует отметить однако, что функционирование малых жанров городского общения связано с разными типами коммуникативных ситуаций. Одни ситуации почти не допускают отклонений от стереотипных моделей общения (например, «Транспорт», «Сберкасса» и др.), другие характеризуются возрастанием роли индивидуального, личностного начала.

В связи с этим заметим, что вопреки существующему мнению доля фатического общения в разных жанрах городской коммуникации (при контактах с незнакомыми людьми) достаточно велика. (Ср., например, такие ситуации, связанные с вынужденным ожиданием, как «Очередь», «Остановка городского транспорта».) При этом существует определенный набор типичных тем, не совпадающий с темами фатических бесед между близкими людьми.

Личностный параметр важно учитывать при описании ролевой структуры стереотипа, причем не только на уровне коммуникативных ролей (говорящий – слушающий), но и на уровне ролей социальных. Характер исполняемых социальных ролей задает степень официальности общения. Например, типичная ситуация «Как пройти?» по-разному реализуется в микродиалоге при обращении к милиционеру или к прохожему. В первом случае официальность общения будет выше (ср. распространенное речевое клише, оценивающее статус милиционера – «он при исполнении»). Иное речевое поведение, более раскованное, допускается при общении с прохожим.

Для примера сравним два типичных городских микродиалога. В первом из них прохожий (А.) обращается к милиционеру (Б.) во втором – к прохожему же (В.).

Диалог первый:

А. Товарищ лейтенант!

Б. Я слушаю вас//

А. Как пройти к музею Пушкина?

Б. Прямо по Волхонке/ с левой стороны//

А. Спасибо//

Диалог второй:

A. Не скажете/ как к райсовету пройти?

B. Вот мимо этих домов прямо пойдете/ а потом налево//

A. И там увижу? Да?

B. Да/ да/ такое красное здание//

А. Ага/ спасибо//

Социально-личностная маркированность стереотипа может проявляться в его лексическом наполнении. Именно этот компонент языковых клише чутко реагирует на меняющиеся социальные условия. Кроме того, можно выделить стереотипы, которые характеризуют говорящего как носителя литературного языка или городского просторечия, а также могут содержать информацию о профессиональной принадлежности говорящего. Ср. примеры: взвесьте (лит.) – свешайте (прост.) – завесьте (проф. жарг); выбить чек (лит.) – пробить чек (проф. жарг); сделать – «устроить покупку по знакомству» (прост., жарг); выходить (лит.) – слезать, вылезать, слазить (прост.) и др.

Для стереотипных речевых актов важно также их разграничение по коммуникативным типам реплик-стимулов – вопрос или побуждение к действию <...>. Реплика часто задает характер коммуникативного взаимодействия. Оно может быть только вербальным или предполагать использование жесто-мимического канала. Например, ситуация первого типа («Сколько времени?») предполагает либо ответ, либо (что значительно реже) жестовую реакцию, заменяющую реплику диалога. Для ситуации второго типа характерна эллиптизация ответной реплики до нуля. Ср. например общение между водителем и пассажирами в маршрутном такси (П. – пассажир, В. – водитель):