Любовь Чурилина - Актуальные проблемы современной лингвистики. Учебное пособие

В-третьих, важно, что ассоциативные нормы дают в очень удобной форме специфический для данного языка и данной культуры «ассоциативный профиль» лексических единиц. Сопоставление ассоциативных норм для разных языков показало, что хотя наиболее частотные стимулы и дают однотипные реакции, но даже в этих случаях «профиль» в целом чрезвычайно различен. Если нам нужно найти метод, с наибольшей объективностью позволяющий вскрыть «культурную» специфику словарных единиц, вскрыть те побочные, непосредственно не релевантные для обобщения семантические связи, которые имеет данное слово, его семантические «обертоны», – без сомнения, таким методом является ассоциативный эксперимент, а ближайшим источником данных на этот счет – словарь ассоциативных норм. Например, в теннессийских экспериментах обнаружилось, что 31% студентов (не нью-йоркцев!) отвечали на стимул «statue» (статуя) «of Liberty» (...Свободы).

В-четвертых, ассоциативные нормы представляют собой мощное орудие социологического и социально-психологического исследования. <...>.

Мы не говорили еще об одной существенной стороне ассоциативных норм, а именно – об их использовании в медицине, прежде всего в психиатрии. Дело в том, что многие виды психических заболеваний проявляются, между прочим, в расстройстве системы ассоциаций и относительно легко диагностируются при помощи ассоциативного эксперимента. Однако для того, чтобы иметь возможность судить о характере отклонений, надо хорошо знать, от чего отклоняется больной; если его речевое поведение – это патология, то где лежат границы нормы?

Таким образом, «Словарь ассоциативных норм русского языка» может быть использован для разных целей, как теоретических, так и практических.

1.3.0. <...> Уникальным источником материала для реконструкции концептов как фрагментов «коллективного сознания» является «Русский ассоциативный словарь» [РАС 1 – 6]. Неоспоримое преимущество ассоциативного тезауруса как словаряособого типа в процессе реконструкции концепта определяется тем, что словарь этот, по утверждению Ю.Н. Караулова, «включает весь или почти весь языковой опыт наивно говорящего индивида», и потому «оказывается богаче деталями, а в ряде случаев превосходит толковый словарь и в каких-то семантически существенных моментах» [Караулов]. Это дает основание рассматривать «Русский ассоциативный словарь» в качестве своеобразной модели сознания человекаи базы «для анализа путей и закономерностей формирования языкового сознания в онто– и филогенезе» [РАС 1: 5].

Специфика массового ассоциативного эксперимента, на материале которого построен [РАС], заключается в том, что в процессе его проведения индивидуальные черты языковой личности неизбежно стираются, «индивидуальность превращается в "коллективную", или усредненную, языковую личность, что заставляет говорить о "нормах", свойственных той языковой общности, к которой принадлежит эта личность» [Караулов]. В ассоциативном поле эксплицируется активируемый «у каждой индивидуальности лишь потенциально» [Там же] участок коллективной ассоциативно-вербальной сети. Лишенное конкретных индивидуальных черт «лицо» выступает «как собирательная национально-языковая личность» [Караулов], а ассоциативное поле слова, соответственно, может рассматриваться как «фрагмент образов сознания, мотивов и оценок русских» [РАС 1:6].

1.3.1. Ассоциативное поле «Любовь» в «Русском ассоциативном словаре» как лексический эквивалент национального концепта.Лексическое наполнение ассоциативного поля «Любовь» определяется составом нескольких статей, представленных в «Русском ассоциативном словаре». Так, в нечетных томах [РАС 1,3, 5], фиксирующих правонаправленные отношения (S > R), нами выявлено 11 словарных статей, прямо связанных с презентацией концепта «Любовь». Каждая из этих статей представляет собой отдельное ассоциативное поле, роль слов-стимулов в структуре этих полей выполняют словоформы: любовь, о любви, в любви, любить, не люблю, влюбиться, влюбленные, любимая, любимый, любовник,любовный. В совокупности эти ассоциативные поля содержат 791 реакцию (словоформу). Кроме того, в четных томах [РАС 2, 4, 6], представляющих левонаправленные отношения (R < S), выявлена 371 статья, в составе которых объединены слова-стимулы (2098 словоформ), вызвавшие в качестве реакции какую-либо из форм слов любовь / любить или членов возглавляемого ими словообразовательного гнезда (типа: полюбить, разлюбить и под.).

В результате в нашем распоряжении оказался значительный объем материала – более тысячи разных словоформ. Направленность исследования на выявление лексических средств презентации национального концепта «Любовь» позволяет рассматривать весь отобранный материал как совокупное ассоциативное поле«Любовь», связанное с языковой объективацией основных признаков (граней) концепта. Этот материал не организован логически и иерархически, он представляет собой «мозаический набор скрытых в языковых структурах, конструкциях и текстах сведений и умозаключений об устройстве мира, мотивировки которых зачастую опираются только на традицию, общепринятость, устойчивость, воспроизводимость и повторяемость, – на прецедент» [Караулов]. Такая «мозаичность» и неорганизованность позволяет говорить об ассоциативном поле как о гипертексте, или нелинейном тексте, единой непрерывной текстовой ткани, сеть связей в которой устанавливается «не между элементами, частями изначально единой текстовой конструкции, а между <...> следами фиксации мысли как таковыми» [М.М. Субботин]. Гипертекст дает возможность комбинировать составляющие его единицы «в том или ином порядке, основываясь на задаваемых заранее переменных связях между ними» [Караулов 1999].

Основанием для классификации лексического материала – представленных в ассоциативном поле словоформ – служат направления ассоциирования, или направления движения мысли коллективного субъекта, отражающие различные грани концепта как целостного образования.

Избранный подход к классификации составляющих совокупное ассоциативное поле слов позволит описать «верхний» слой концепта «Любовь» как фрагмента «наивной картины мира» носителей русского языка. «Верхний», актуальный на определенной стадии существования, слой концепта являет собой результат его эволюции и предполагает сохранение преемственности формы и содержания [Ю.С. Степанов]. Следовательно, любое звено в развитии концепта неизбежно связано с предшествующими ему звеньями, или слоями, как в формальном, так и в содержательном отношении.