Ольга Турышева - Теория и методология зарубежного литературоведения: учебное пособие

То, что Рикер называет самопониманием субъекта, трактуется им в совокупности трех аспектов. Первый аспект – «Arhe», или «археология субъекта». В рамках этого аспекта самопонимание индивида связывается с его попыткой исследовать свое собственное становление как личности. В этом плане рефлективное проникновение в собственное детство, период, когда формируются сознательное и бессознательное начала психики, сопоставляется Рикером с «археологией», изучением собственного происхождения.

Второй аспект – «Telos», или «Teleos», связывает процесс самопонимания с рефлективным проникновением субъекта в свои собственные цели, в перспективный образ собственного будущего.

Третий аспект, вне которого самопонимание не будет целостным, – это «Sanctus», или «Священное», т. е. осознание индивидом своей собственной системы ценностей.

По Рикеру, осуществить самопонимание (т. е. разобраться в особенностях своего становления, своих целях и своих ценностях) субъект может только посредством повествовательной деятельности, ибо самопонимание не дано человеку непосредственно, а является результатом труда по созданию текста или по чтению его. Этот вид человеческой деятельности и является предметом феноменологической герменевтики. Раньше, пишет Рикер, разные его аспекты находились в поле зрения трех разных наук: археологию субъекта изучал психоанализ, телеологию – феноменология духа, а ценностное – феноменология религии. Рикер, понимая под субъектом исследования археологии, телеологии и священного самого их носителя, сводит все эти аспекты воедино как разные проявления единого по своей сути процесса самопонимания субъекта, обосновывая, таким образом, науку, называемую «феноменологической герменевтикой».

Осуществляя исследование повествовательной деятельности, феноменологическая герменевтика должна, по Рикеру, «реконструировать работу текста», т. е. выяснить, в чем же состоит непосредственное участие текста в процессе самопонимания субъекта. Рассмотрим, как Рикер отвечает на этот вопрос в отношении деятельности автора и в отношении деятельности читателя.

Размышляя над вопросом о том, что представляет собой работа текста в повествовательной деятельности автора, Рикер разрабатывает учение о повествовательной функции литературы. Суть учения образует идея о том, что писательство оформляет («конфигурирует») жизненный опыт автора. Жизнь на самом деле представляет собой бессистемную смутную последовательность разнонаправленных событий, между которыми часто нет никакой причинно-следственной связи. Создавая фабулу и разрабатывая интригу, автор оформляет свой «смутный» и «немой» «временной опыт» и таким образом, через создание рассказа, приближается к пониманию собственной жизни.

Размышляя над вопросом о том, что представляет собой работа текста в повествовательной деятельности читателя. Рикер разрабатывает учение о повествовательной идентичности. Его суть образует идея о том, что, только читая, человек обретает идентичность и ее понимание. Текст, по Рикеру, «поставляет» читателю «указания, как приблизиться к себе самому». В результате чтения читатель (подражая герою или дистанцируясь от него) вырабатывает новую жизненную позицию, меняет свое отношение к жизни, по-новому строит свою жизненную практику. Литература как бы «рефигурирует», преобразовывает, переоформляет жизненный опыт читателя. В акте чтения «я» субъекта становится доступным для него самого. Кроме того, текст поставляет читателю и нарративные формы, используя которые он может рассказать о себе, выразить свой опыт и таким образом вновь приблизиться к себе самому.

Теория Рикера о «работе текста», о значимости литературы в построении человеческой идентичности открывает целый спектр методологических возможностей. Она, во-первых, дает возможность изучения феномена авторского самосознания с опорой на текст (в рамках трактовки текста как выражения авторских усилий по самоидентификации). Во-вторых, теория Рикера методологически поддерживает изучение функционирования литературного текста в жизни читателя. Подчеркнем: предметом исследования в рамках феноменологической герменевтики является не сам текст, а его «работа», его функция в оформлении человеком собственного опыта.

Сартр Ж.-П. Объяснение «Постороннего» // Называть вещи своими именами. М., 1986.

Сартр Ж.-П. Бодлер //Бодлер Ш. Цветы зла. М., 1993.

Сартр Ж.-П. Что такое литература? М., 2003.

Старобинский Ж. Псевдонимы Стендаля // Старобинский Ж. Поэзия и знание. История литературы и культуры: в 2 т. Т. 1. М., 2002.

Старобинский Ж. Монтень в движении // Там же. Т. 2.

Ингарден Р. Исследования по эстетике. М., 1962.

Ингарден Р. Схематичность литературного произведения. Литературное произведение и его конкретизация // Ингарден Р. Очерки по философии литературы. Благовещенск, 1999.

Яусс Г.Р. История литературы как провокация литературоведения // Новое литературное обозрение. 1995. № 12. Или: Современная литературная теория. М., 2004.

Изер В. Изменение функций литературы // Современная литературная теория. М., 2004.

Изер В. Процесс чтения: феноменологический подход // Современная литературная теория. М., 2004.

Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. Московские лекции. М., 1995.

Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995.

Рикер П. Время и рассказ. Т. 1. М., 1999. Т. 2. М., 2000.

Косиков Г.К. Ж.-П. Сартр: искусство как способ экзистенциальной коммуникации // Вестник МГУ. Серия «Филология». М., 1995. № 3.

Ржевская Н.Ф. Литературоведение и критика в современной Франции: основные направления. Методологии и тенденции. М., 1985.

Полторацкая Н.И. Меланхолия мандаринов. Экзистенциалистская критика в контексте французской культуры. СПб., 2000.

Стафецкая М.П. Герменевтика и рецептивная эстетика в ФРГ // Зарубежное литературоведение 70-х годов: направления, тенденции, проблемы. М., 1984.

Цурганова Е.А. Феноменологические школы критики в США // Зарубежное литературоведение 70-х годов: направления, тенденции, проблемы. М., 1984.

Цурганова ЕА. Школа критиков Буффало. Рецептивная критика // Западное литературоведение XX века: энциклопедия. М., 2004.

Возникновение литературоведческого структурализма представляет собой другую (наряду с развитием феноменологического литературоведения) реакцию на тот субъективизм, который Хайдеггер и Гадамер обосновали в качестве онтологического качества литературоведческого знания. Если феноменология настаивает на признании субъективного фактора в исследовании литературы, то структурализм, наоборот, стремится к созданию научного знания о литературе, опирающегося исключительно на объективные критерии анализа.