Коллектив авторов - Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие

Белинского на стороне Адуева-старшего, его он хотел бы видеть в безоговорочных победителях. Однако финал «обыкновенной» истории приводит к неожиданному повороту в судьбе главного противника «романтизма».

Пётр Иванович любуется плодами своего труда – племянником, который «пополнел, оплешивел… с… достоинством… носит свое выпуклое брюшко и орден на шее». Но что поразительно, дядюшка как бы и не рад, а даже удручён. Именно в этот момент он переживает серьёзный нравственный кризис. Перед очередным повышением по службе, о котором мечталось долгие годы, он подаёт в отставку. Неожиданно для себя вдруг осознает, что начал любить свою жену. Обаятельная Лизавета Александровна серьезно заболевает. Причиной этому их разумный, рационалистически устроенный брак и бездушно-ровное отношение мужа. Он восклицает: «Я не хочу жить одной головой». Другими словами: «романтизм» одерживает верх. Фразу героя можно воспринять и как начало нравственного перерождения. Круг замкнулся. Вначале Пётр Иванович стремился вытравить романтические причуды у племянника, а в финале с ужасом узнает себя недавнего в «новом» Александре. В Петре Ивановиче всё-таки сохранилась возможность человеческого сострадания. В то же время он с горечью обнаруживает, что в душе нет и следа страсти. В отношении к жене он искренен, но, кроме жалости и растерянности, ничего не испытывает.

Как знать, каков путь предстоит Адуеву-младшему? Очевидно, что он «перегнал» дядюшку. Это опережение отнюдь не только внешнее, а и внутреннее. Слишком высока цена «карьеры и фортуны». За неё Александр заплатил человечностью, возврата к которой уже нет. «Страшный удар» пришелся не только по «романтизму», прагматизм тоже не вышел в победители. Писатель полемизирует с нарождающимся типом буржуазного сознания. У его истоков стоит Чичиков, затем у Гончарова появится Штольц.

В романе возникает не просто конфликт поколений, это вечное противоречие поэзии и прозы жизни. Писатель определяет и художественно воплощает идеал «нормы» отношений человека и общества, т. е. «современную поэзию бытия». Эта проблема станет центральной во всём его творчестве.

Необходимо коснуться вопроса жанра «Обыкновенной истории». Белинский называет произведение повестью, так как в литературном процессе эпохи термин «роман» еще не прижился. Не было еще и русского романа как такового в современном его понимании. Гончаров стоял у истоков зарождения нового романного. жанра в России. Впервые писатель не просто обратился к проблемам современной жизни, но сформулировал идейную позицию человека, показал напряжённый поиск истины, всё то, что отразит русская романная классика второй половины XIX в. и самого Гончарова в его «Обломове» и «Обрыве».

Желание «изобразить в высшей степени идеалиста» заставило писателя продолжить поиски идеального героя современности. Этому посвящен роман « Обломов», фрагмент из которого под названием « Сон Обломова» был опубликован в 1849 г. Однако работу над романом прервало кругосветное путешествие, в которое писатель отправляется в качестве секретаря русского адмирала Путятина. Неожиданно для самого себя Гончаров решается на неслыханное дело: поменять размеренное существование городского человека на полную волнений и неожиданностей жизнь на морском корабле! Некое «встряхивающее событие» было очевидным образом необходимо. Корабль отправился из Кронштадта.

Результатом этого двухлетнего путешествия явился уникальный роман « Фрегат “Паллада”» (отдельное издание – 1858, последующие редакции – 1879, 1886). Авторское определение жанра («путевые записки») содержит уточнение: в книге присутствуют очерки-рассказы, исторические и научно-популярные очерки. И все же современная писателю критика была едина во мнении, что Гончаров остался верен себе, сумев создать «движущуюся картину мира». Автор учел творческий опыт предшественников: «Письма русского путешественника» (1801) Н.М. Карамзина и «Письма об Испании» (1857) В.П. Боткина.

Исследователи творчества Гончарова пришли к выводу об органичной связи романа-путешествия и романной трилогии. В частности, Б.М. Энгельгардт утверждал, что «Фрегат…» ориентируется на прозаически стилизованный рассказ о путешествии».

Закономерно, что этот «стилизованный» рассказ автор насыщает серьезными глубокими идеями. Прозаика увлекают не столько «внешние условия», сколько «образы жизни», национальные нравы. В романе он высказал своё миропонимание, передавая впечатления от увиденного, останавливаясь не на исключительном (экзотическом), а на будничном и обыкновенном. Его интересуют «вся толпа и… каждый встречный».

До порта они ехали на поезде, за окнами которого мелькали пейзажи и бытовые картины Англии. Гончаров наблюдает житейский порядок англичан, определяя его как «жизнь-суету», материальное, но бездуховное существование. По мнению автора, этот «образ жизни» противоречит «норме, идеалу жизни, который указала природа человеку».

Писатель стал свидетелем установки парового двигателя на парусное судно. Противостояние паруса и пара станет главной антиномией книги. За ним угадывается и более глубокий конфликт: старого и нового укладов жизни, разных возрастов человечества. Англия станет не просто началом отсчета, но символом нового уклада жизни, новой системы ценностей и т. д. Англия получила название «абсолютного полюса зрелости». Два месяца, проведённые Гончаровым на острове, позволили ему проникнуться духом английского практицизма, распространяющегося на всё: деловую жизнь, природу и образ мыслей: «Какая там природа!… её нет… Люди овладели ею и сглаживают её вольные следы. Поля здесь расписные паркеты. С деревьями, с травой сделано то же, что с лошадьми и с быками. Траве дается вид, цвет и мягкость бархата. В поле не найдёшь праздного клочка земли; в парке нет самородного куста. Все породисто здесь: овцы, лошади, быки, собаки, как мужчины и женщины». Гончаров, одним из первых русских писателей, трезво и не без иронии оценивает цивилизованную Англию. Впоследствии писатель убедится в том, что дух Англии развеян по всему миру.

Посещение Мадеры с её мягким климатом и пышно цветущей природой напоминает о возможном земном рае. Обитатели «чудного края» не утруждают себя никакой деятельностью. Их Г обычаи, нравы напоминают патриархально-идиллический тип L существования (те же Грачи и Облом or ка)– «В домах иногда открывались жалюзи; из-за них сверкал чей-то глаз, и потом решетка снова захлопывалась. Это какой-нибудь сонный португалец или португалка… на минуту выглядывали, как в провинции, удовлетворить любопытству и снова погружались в дремоту сиесты… Там, должно быть, у шинка, толчётся кучка народу. Но всё тихо: по климату – это столица мира; по тишине, малолюдству – степная деревня». В этом фрагменте угадывается мотив «послеобеденного непробудного сна» обломовцев. Необходимо отметить, что метафоры «дремлющий Восток», «сонная Азия» у Гончарова отнюдь не однозначно негативны, они приобретают смысл сохранения национальной самобытности народов, еще не покорённых европейцами.