Мария Лоскутникова - Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

В конце жизни Веселовский сосредоточился на изучении проблем творческой индивидуальности – на вопросах «личного творчества» и создал работы, посвященные великим художникам XIX века. Так, к 100-летнему юбилею А.С. Пушкина была написана работа «Пушкин – национальный поэт» (1899); одним из последних трудов стала работа «В.А. Жуковский. Поэзия чувства и "сердечного воображения"» (1904).

Ученый скончался и похоронен в Петербурге. Его непосредственное влияние сказалось и на младших членах семьи – брате, историке литературы Алексее Николаевиче Веселовском, ставшем профессором Московского университета (1881), и племяннике, Юрии Алексеевиче Веселовском, поэте-переводчике и литературоведе.

Главную задачу науки о литературе Веселовский видел в разработке сравнительного метода анализа явлений словесного искусства. В своей лекции «О методе и задачах истории литературы как науки» (1870) ученый подчеркнул, что в сфере историко-литературных исследований художественного слова именно сравнительный метод «сменил методы эстетический, философский и, если угодно, исторический» (37) [141]. Вместе с тем Веселовский подчеркивал органическую связь разработанного им метода с историческим: сравнительный метод «есть только развитие исторического, тот же исторический метод, только учащенный, повторенный в параллельных рядах, в видах достижения возможно полного обобщения» (37). В результате метод получил название сравнительно-исторического.

Специфической областью изучения литературных феноменов сравнительно-историческое литературоведение, утверждал Веселовский, провозглашает ряды фактов: «Изучая ряды фактов, мы замечаем их последовательность, отношение между ними последующего и предыдущего; если это отношение повторяется, мы начинаем подозревать в нем известную законность; если оно повторяется часто, мы перестаем говорить о предыдущем и последующем, заменяя их выражением причины и следствия» (37). Такой типологический взгляд на явления культуры, в том числе на феномен авторского (литературного) художественного слова, обеспечит развитие метода не только в науке XIX, но и XX и XXI веков.

Веселовский размышлял о научности и ненаучности исследовательских и соответственно псевдоисследовательских подходов в обращении к материалу словесного искусства. Он убеждал: «Вы изучаете, например, какую-нибудь эпоху; если вы желаете выработать свой собственный самостоятельный взгляд на нее, вам необходимо познакомиться не только с ее крупными явлениями, но и с той житейской мелочью, которая обусловила их». Следовательно, продолжал размышлять ученый, «вы постараетесь проследить между ними связь причин и следствий» (35). Обобщение нельзя считать научным, если оно, во-первых, «неполно» – т. е. если «недовольно взято материала для сравнения», и, во-вторых, если «оно принято на веру», бездоказательно – т. е. «не добыто из фактов, а факты к нему приноровлены» (36). В результате, как и предполагал Веселовский, сравнительно-исторический и типологический методы станут основополагающей платформой для ведущих научных принципов анализа в дальнейшем развитии науки.

В работе «Из введения в историческую поэтику», с подзаголовком «Вопросы и ответы» (1893), Веселовский обобщил опыт своей работы в Петербургском университете и на Высших женских курсах. Этот опыт связан с обобщениями в области исследования поэтического стиля, полученными с помощью индуктивной поэтики (42). Необходимость «систематической работы», как отмечал ученый, связана с тем, что «в истории литературы есть целый ряд таких Les Pourquoi» (вопросов «почему»), которые требуют ответов; среди них на первом месте, по мнению Веселовского, проблемы творческого метода: «что такое романтизм и классицизм, натурализм и реализм, что такое Возрождение и т. п.» (43).

Исследовательский сравнительно-исторический метод Веселовского следует определить как эволюционный, поскольку ученого интересуют те пружины, которые приводят в действие механизмы эволюционного развития общественно-духовных явлений. Изучая и «народно-психологический момент» (45) безличного творчества масс, и «личный момент» (44) как индивидуально-авторское видение действительности (в других терминах Веселовского – творчество как «полуличного певца», так и «личного поэта»; 45), он стремился выявить процессы формирования и развития «новоевропейских литератур» (48).

Ученый был убежден, что проблемы современности – их объем, природу и характер, можно адекватно оценить лишь при условии объективно-научного понимания истории явлений. Старина, писал Веселовский, откладывается в общественном сознании таким образом, что «многие подробности затушеваны, преобладают прямые линии, и мы склонны принять их за выводы, за простейшие очертания эволюции». Такая аберрация (лат. aberratio заблуждение, уклонение от чего-либо, искажение) зрения происходит вследствие того, что «историческая память минует мелочные факты, удерживая лишь веские, чреватые дальнейшим развитием», поэтому «историческая память может и ошибаться» (43).

«Теоретические соображения» (50) во введении в историческую поэтику определены размышлениями о характере взаимодействия явлений художественного слова в процессе исторического развития. Исследуя факты влияния «чуждой культуры» на воспринимающую их культуру-реципиента, Веселовский подчеркивал, что, «очевидно, органическая эволюция совершилась бы медленнее», если бы не эти влияния, которые «иногда не вовремя», делает оговорку ученый, вынуждали «дозревать незрелое, не к выгоде внутреннего прогресса» (50).

Значимой конструктивной составляющей в системе Веселовского является размышление о динамике родов и жанров в ходе исторического процесса. Ученый констатировал данности литературно-исторического процесса и задавался вопросом, почему, под влиянием каких сил это произошло. Например, Веселовский справедливо указывал, что «драма является преобладающей поэтической формой в XVI–XVII веках» (53). Действительно, разные эстетические явления – классицизм и Просветительство, традиции которых пересеклись в одном физическом времени, – из трех родов литературы выдвинули в центр внимания драму. В связи с этим Веселовский подчеркивал, что необходимо наращивание фактов и установление причинно-следственных связей между ними, при этом «вопросы генезиса, – размышлял ученый, – всегда темные» (53).

Изучая классическую эпопею («большие народные эпопеи»; 46), Веселовский заложил объективно-научные основы понимания этого жанра. Эпопея рассматривалась им как «личный поэтический акт без осознания личного творчества», т. е. как переходное явление от безавторского слова к авторскому. Ученый оценивал факт их появления как «поднятие народнопоэтического сознания» – как факт синкретического сознания. В результате «содержательно» литературная ситуация меняется «согласно с требованиями общественного роста» (46), т. е. говоря современным научным языком, с выделением из народного целого личности.