Мария Лоскутникова - Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

Однако еще в юности Потебня стал фольклористом-собирателем, в 1863 г. он опубликовал сборник украинских народных песен. Кроме того, он был философом, эстетиком, психологом, этнографом. Основное направление деятельности ученого состояло в исследовании того, как язык формирует мысль. Отсюда интерес к мифу, фольклору и литературе. В монографии «Мысль и язык» (1862) была сформулирована не только теория «внутренней формы слова», но и «внутренней формы искусства», оказавшая серьезное влияние на символистское искусство и теорию символизма А. Белого, Вяч. И. Иванова, В.Я. Брюсова. Среди значимых трудов Потебни – работы «Слово о полку Игореве. Текст и примечания» (1878), «Объяснение малорусских и сродных народных песен» (в 2 томах; 1883, 1887). После смерти ученого была опубликована его статья «Психология поэтического и прозаического мышления» (1910).

Вдова Потебни и его ученики собрали, подготовили к печати и издали две книги – «Из лекций по теории словесности» (1905) и «Из записок по теории словесности» (1905).

В первой книге (лекционном курсе, стенографическая запись которого была в целом проверена самим ученым) центром внимания Потебни, с одной стороны, стала басня – ее поэтика, прежде всего аллегорический (эмблематический) и нравоучительный характер, и происхождение, а также связь жанра басни с пословицей и поговоркой. Другой гранью интересов ученого стала одна из важнейших проблем эстетики и теории литературы – многозначность образа и его природа; материалом исследования были разнообразные литературные источники – «Фауст» И.В. Гёте, «Песня торжествующей любви» и «Клара Милич» И.С. Тургенева, стихотворения М.Ю. Лермонтова и его поэма «Мцыри» и др. Вопросы иносказательности слова и иносказательности образа были рассмотрены сквозь призму поэзии Ф.И. Тютчева, романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин».

Во второй книге, в которой собраны многочисленные не опубликованные при жизни ученого рукописи, представлены, с одной стороны, исследования в области поэтического иносказания – вопросы метафоры, метонимии, синекдохи, гиперболы и др.; материалом исследований Потебни были произведения Н.В. Гоголя («Ревизор», «Невский проспект», «Портрет», «Мертвые души» и др.), роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин», произведения древнерусской литературы («Слово о полку Игореве»), славянские источники и др. Вторую группу трудов составили труды Потебни по проблемам мифа и вопросам его формирования, характера «мифического» (мифологического) мышления и др.; ученый рассмотрел первичные исторические мифы и вторичные календарные мифы и обряды.

Труды Потебни отразили движение науки 2-й половины XIX века, и о нем «в современной филологической науке непременно упоминают, когда говорят <���…> о мифологическом, культурно-историческом и сравнительно-историческом направлениях в филологии» [149]. Однако поскольку на протяжении всей своей жизни Потебня занимался проблемами психологии – мышлением, восприятием, усвоением и др., то его ученики Д.Н. Овсянико-Куликовский, А.Г. Горнфельд, В.И. Харциев, Б.А. Лезин и др. способствовали тому, чтобы научную деятельность ученого связали с психологическим направлением в литературоведении. В дальнейшем труды Потебни, и в первую очередь его теории «внутренней формы слова» и «внутренней формы искусства», окажут значительное влияние на развитие идей научно-формальной школы. Хотя некоторые представители ОПОЯЗа полемически открещивались от Потебни [150], объективно они в своих исканиях занимались тем, что Потебня определил как «внутреннюю форму искусства».

Определяя место ученого в науке, Ю.Н. Тынянов в рецензии на книгу Т. Райнова «Александр Афанасьевич Потебня» (1924) писал о «гениальности Потебни», об «огромном значении» его трудов «как в области лингвистики, так и в области теории литературы»: «новые течения в обеих областях не обходят его, а или отправляются от него, или так или иначе определяют свое к нему отношение» [151].

В монографии « Мысль и язык» (1862) Потебня исследовал «вопрос об отношении мысли к слову» (17) [152]. Ученый подчеркивал, что в самой мысли существует «многое, не требующее языка»; «как в жизни лица <���отдельного человека>, так и в жизни народа должны быть явления, предшествующие языку и следующие за ним» (51, 52). В результате, язык – это «переход от бессознательного к сознательному» (52–53). Развивая эту логику, Потебня обращался к вопросам психологии, поскольку он был убежден, что «нас действительно преследует необходимость искать причины душевных явлений» (56), и рассматривал чувственные восприятия.

Потебня разграничивал «язык чувства», который связывает с междометиями – «непосредственным обнаружением» чувств, и «язык мысли» – «слова в собственном смысле» (88) и выдвинул положение о «внутренней форме» слова. Ученый подчеркнул: «Нетрудно вывести из разбора слов какого бы ни было языка, что слово собственно выражает не всю мысль, принимаемую за его содержание, а только один ее признак» (97; курсив мой. – М.Л.). Вследствие этого Потебня различал два содержания: одно – «объективное», «ближайшее этимологическое», которое «всегда заключает в себе только один признак», а другое – «субъективное», в котором «признаков может быть множество» (98).

Ученый указывал: «Первое есть знак, символ, заменяющий для нас второе», и призывал «убедиться на опыте», что «произнося в разговоре слово с ясным этимологическим значением, мы обыкновенно не имеем в мысли ничего, кроме этого значения» (8). В качестве одного из примеров Потебня рассмотрел слово «облако», которое означает «для нас только "покрывающее"»: облако – облекать (98). Вывод, который делает ученый, сформулирован следующим образом: «Первое содержание слова есть та форма, в которой нашему сознанию представляется содержание мысли. Поэтому, если исключить второе, субъективное, и, как увидим сейчас, единственное содержание, то в слове останется только звук, то есть внешняя форма и этимологическое значение <���…>. Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль» (98). Следовательно, по логике рассуждений ученого, именно «внутренняя форма» слова конкретизирует и уточняет мысль.

Таким образом, в теории «внутренней формы слова» Потебни изучается цепочка: «действительность – мысль (которая организует понимание действительности) – слово (которое формирует мысль)». С точки зрения своих коммуникативных функций, слово двучленно: это, с одной стороны, членораздельный звук (форма) и, с другой стороны, чувственное восприятие (содержание, значение), которое этот звуковой ряд обозначает. Но по сути выводов Потебни, слово трехчленно: 1) членораздельный звук – внешняя форма слова, 2) внутренняя форма и 3) значение (содержание).