Мария Лоскутникова - Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

В книге «Из записок по теории словесности» ученики Потебни собрали рукописные материалы ученого по проблемам художественной речи. В первую очередь его интересовали проблемы иносказательности слова, поэтому в книге рассмотрены метафора и метонимия, гипербола и эпитет. С другой стороны, его интересовали также ирония, аллегория и символ. Потебня очевидно не ставил перед собой задачи систематизации тропов и стилистических фигур, однако многие его заметки по поводу указанных явлений художественной речи сохраняют несомненную научную значимость.

Он закономерно выделял, с одной стороны, факт простой номинации – использование «речи простой, употребленной в собственном, естественном, первоначальном значении», и с другой – факт «речи украшенной, переносной» (173). В понимании метафоры Потебня остается последователем Аристотеля; приводя свои аргументы, он в целом сохраняет аристотелевское понимание этого тропа: «метафора есть перенесение постороннего слова» (от рода к виду, от вида к роду, от вида к виду); перенесение «по соответствию» – это «метафора в тесном смысле» (221).

В представлениях Потебни о тропах есть несомненно спорные и даже отвергаемые современной наукой положения, однако есть и глубоко прозорливые. Так, гиперболу и литоту ученый рассматривал как диалектическую пару, когда «. одна противоположность порождает другую» (291). Интерес представляют и высказывания Потебни об эпитете; примеры ученый брал как из народно-поэтических источников, так и из произведений литературы. Классические представления Потебня сохраняет о перифразе, понимаемом как «описание», «речь околицею, околичнословие» (186), и антономасии – «перемены имени», замены «видового или собственного имени родовым» или замены «собственного имени по родовому признаку или нарицательного имени другим собственным» (193). В иллюстрировании антономасии (прономинации) Потебня демонстрировал широту своих интересов, называя имена значимых литературных героев (Митрофанушка, Простаков, Чацкий, Молчалин, Скалозуб, Загорецкий, Хлестаков, Чичиков, Печорин, Дон-Жуан, Фальстаф, Фауст, Дон-Кихот, Гамлет и др.).

В анализе проблем иносказательности образа Потебня также высказал ряд важных суждений и сделал ряд интересных наблюдений. Так, рассматривая иронию, ученый пришел к выводу, что она «не однородна с тропами (синекдоха, метонимия, метафора)», потому что является иным видом иносказательности (в терминологии Потебни, «может вовсе обходиться без образа»; 295). Однако, справедливо указывал ученый, ирония «не исключает тропов» (295). Размышляя над аллегорией, ученый предположил, что «. в более тесном смысле слова под аллегорией разумеют слияние нескольких метафор» (259). Несомненно верным является и положение о том, что «образ аллегоричный не есть непременно фантастичный» (261). И анализ аллегории, и анализ иронии аргументирован массой примеров из Гоголя.

Завершая обзор деятельности Потебни, следует сказать, что идеи ученого оказали несомненное влияние как на современников – ученых и художников (в первую очередь на символистов), так и на дальнейшее развитие науки. Характер трудов ученого объективно связан не только с развитием позиций психологического направления в науке, но и с традициями культурно-исторического и сравнительно-исторического направлений. В истории литературоведения сохраняют свое значение такие системные позиции-платформы Потебни, как концепция образа, теория «внутренней формы слова», теория «внутренней формы искусства».

Дмитрий Николаевич Овсянико-Куликовский (1853–1920) родился в богатой дворянской семье в имении Каховка Таврической губернии. Он получил образование в Петербургском (1871–1873), затем, после тяжелого тифа, – в Новороссийском (1873–1876) университетах. В течение пяти лет (1877–1882) Овсянико-Куликовский находился в командировке за границей – в Женеве, Праге, Париже, где продолжил специализацию по общему и сравнительному языкознанию, изучал санскрит. По возвращении из-за границы он представил в Московский университет диссертацию по проблемам индийских Вед – «Миф о соколе, принесшем цветок Сомы». «На основании отзывов В.Ф. Миллера и Ф.Ф. Фортунатова <���…> диссертация была одобрена и Овсянико-Куликовскому присвоили звание приват-доцента» [158]. Докторская диссертация «К истории культа огня у индусов в эпоху Вед» была защищена ученым в Новороссийском университете (1887).

Научная деятельность Овсянико-Куликовского связана главным образом с Харьковским университетом, профессором которого он стал после защиты докторской диссертации (1888–1905). К первым годам пребывания ученого в Харькове относится короткий период его непосредственного научного общения с А.А. Потебней.

Овсянико-Куликовский стал учеником Потебни, будучи уже сложившимся ученым. Он слушал лекции знаменитого ученого и написал работу, посвященную Потебне как «языковеду-мыслителю». Личное общение продолжалось недолго – с первого года пребывания Овсянико-Куликовского в Харьковском университете (1888) и до конца жизни А. А. Потебни (1891). Характер работы Потебни способствовал усилению и укреплению интереса Овсянико-Куликовского к литературе и литературоведению. В результате он, автор работ (в том числе диссертационных) по языкознанию, осознал свой путь как исследования в области литературоведения. Ученый создал ряд книг – о А.С. Пушкине, И.С. Тургеневе, Н.В. Гоголе, Л.Н. Толстом, А.П. Чехове, а также оставил и работы по проблемам психологии творчества.

В разное время исследовательская судьба Овсянико-Куликовский была связана также с Новороссийским, Казанским, Петербургским университетами. В конце жизни ученый стал почетным академиком Петербургской Академии наук (1907), был одним из редакторов журнала «Вестник Европы» (1913–1918), редактором «Истории русской литературы XIX века» (в 5 томах, 1908–1910). Последние два года жизни ученый жил в Одессе и работал над воспоминаниями.

Определяя себя учеником А.А. Потебни, Овсянико-Куликовский осуществлял исследования в области психологии художественного творчества в ином ключе, нежели его учитель, подходя к проблеме создания образа и его читательского восприятия не «со стороны» формы, а «со стороны» содержания. В своих исследованиях ученый соединил психологический метод с социологическим.

В работе «К психологии понимания» Овсянико-Куликовский на материале очерка Г. Мопассана «Solitute» («Одиночество») и стихотворения Ф.И. Тютчева «Silentium» рассмотрел проблемы индивидуальной психологии и ее идентификации в произведении искусства, а через произведение, в обратном направлении, рассмотрел особенности общей психологии: «чем сложнее то чувство и та мысль, которые вы „передаете“ другому (т. е. возбуждаете в другом), тем меньше будет сходства между вашим чувством или мыслью и соответствующим чувством или мыслью другого. И наоборот: чем проще, чем элементарнее ваше душевное состояние или движение, тем больше будет сходства между ним и соответственным процессом у другого» (107) [159].