Леонид Кременцов - Русская литература в ХХ веке. Обретения и утраты: учебное пособие

Пока ошарашенный читатель сомневается, верить ему или нет столь авторитетному докладчику, литературу, в свою очередь, «кидают» филологи. В Москве в 1997 году вышел первый девятисотстраничный том «Шедевры мировой литературы. Сюжеты и характеры в кратком изложении». На первой же странице составители заявили: «Перед вами не просто справочное издание, но и книга для чтения. Краткие пересказы, естественно, не могут заменить первоисточников, но могут дать целостное и живое представление о них». Аналогично и другое издание – «Энциклопедия литературных героев».

По мнению этих «новаторов», читать художественные произведения школьникам и студентам больше не нужно. Им предложено знакомиться с содержанием шедевров по кратким аннотациям о сюжетах и героях рекомендованных книг «Евгений Онегин» – 3 страницы, «Борис Годунов» – 2, «Обломов» – 3, «Пётр Первый» – 4, «Жизнь Арсеньева» – 3 страницы. Ну и далее в том же роде. О каком же «целостном и живом» представлении о художественном произведении может идти речь?! На полках учебных библиотек выстроились целые ряды роскошных фолиантов, пересказавших из мировой и русской классики всё, что можно было пересказать на радость современным митрофанушкам. Ни «Илиаду» читать не надо, ни «Гамлета», ни «Войну и мир»!

Наше время поражает подчас фактами глубокого неуважения к классике. И что удивительно, первой жертвой оказывается А.С. Пушкин. Прикрываясь необходимостью так называемого современного прочтения, авторы переделок не гнушаются непозволительными трактовками и суждениями, грубо искажающими смысл оригинала.

Редакция молодёжной газеты получила письмо от группы старшеклассников. Своё отношение к нему она выразила, озаглавив письмо – «Кому он нужен, этот Ленский?» Школьников, естественно, интересовал вопрос, зачем в век космоса и компьютеров тратить время на чтение давно устаревших книг. Это «Евгений-то Онегин» устаревшая книга!

Все цивилизованные народы высоко ценят русскую классическую литературу, отдавая должное её усилиям объяснить читателю нравственно-эстетические принципы, способствующие формированию человеческой личности. Так что же изменилось в России? И опять-таки, не слишком преувеличивая, можно сказать, что было время, когда литература спасала человека. Но, похоже, пришло время спасать её самое.

Мария Черемисинова окончила, видимо, ту же самую или похожую школу, откуда пришло письмо в молодёжную газету. Достигнув изрядного возраста, она написала диссертацию: «Латентная гомосексуальность в русской классической литературе». Позволим себе несколько цитат из интервью автора этого «учёного труда»:

Латентная гомосексуальность определяет в человеке целый поведенческий комплекс… Это когда мужчина с подавленной гомосексуальностью меняет женщин как перчатки, но ни с одной не имеет настоящей близости.

..Любимое занятие таких людей – «кидать» женщин, то есть мстить им: сначала очаровать, а потом тут же обледенить равнодушием.

За что мстить-то?

…Берем конкретно наших литературных героев: Онегин – типичный «кидальщик». Ленский на самом деле его больше интересовал, чем женщины, и убил он его не потому, что хотел заполучить женщину (ему наплевать было и на Ольгу и на Татьяну), а просто из скрытой подсознательной ревности. Этакая собака на сене с пистолетом.

Печорин – тоже кидальщик. Как он с несчастной Бэлой обошелся, вспомните, и с княжной Мэри так же. Дальше… Обломов – никак не может своих отношений с Ольгой прояснить, весь роман у них какая-то непонятная бодяга тянется, которая так ничем и не заканчивается…

И таких пар, кроме Обломова со Штольцем (типичная гомопара!), в русской литературе видимо-невидимо. Иван Иванович и

Иван Никифорович Гоголя. Базаров и Кирсанов Тургенева. У Тургенева еще несколько: Хорь и Калиныч, Чертопханов и Недопюскин (фамилии-то какие говорящие!), Лежнев и Рудин.

Кстати, все эти герои всё время куда-то мчатся…

Правильное наблюдение! «Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники…»

«Карету мне, карету!» Скорой интимной помощи тебе карету!..

Это они от себя убегают. Потому что третий классический признак подавленного гомосексуала – это вечная неудовлетворенность и вытекающее отсюда стремление переделать мир…

…В русской литературе явный голубой перекос…

Но почему-то именно когда речь заходит о «классике», то учителя благоговейно закатывают глаза к потолку. Что не может, по моему мнению, не отражаться на психике некоторых впечатлительных учащихся.

Я не уверена, смогут ли меня правильно понять члены аттестационной комиссии на защите. Но такова судьба настоящего учёного: разрушать стереотипы, чтобы дать дорогу новому. И я совершенно уверена в своей правоте. А вы неужели еще сомневаетесь? 140>

Осталось подсчитать, сколько «впечатлительных учащихся» могло оказаться среди пятидесяти тысяч читателей «Огонька» (таков был его тираж). Во всяком случае, одного своего убеждённого сторонника М. Черемисина нашла в журналистке, которая брала у неё интервью. Та, вернувшись домой, перелистала «пыльный том «Обломова» и не смогла сдержать слёз: «Никогда, никогда не отдам своего ребенка в школу Сама буду учить». Едва уловимый налет иронии сути интервью не изменяет.

По сей день многие выходят из школы с твердым убеждением, что произведения классической литературы «проходить», увы, приходится, но кто же их читает? А в качестве доказательств чаще других приводится всё тот же аргумент: они устарели. И как следствие – желание обновить, осовременить классику, или, как иногда ещё говорят, предложить новое прочтение. Когда такое желание оправдывается художественными открытиями, совершёнными в новую эпоху, в новых обстоятельствах жизни, в новых её условиях (вспомним упоминавшееся выше стихотворение Джона Донна), – это не может вызвать никаких возражений. Но непременным требованием при этом остаётся неприкосновенность художественного текста. В произведениях искусства совершенно недопустимы какие-либо «усовершенствования»: замена даже одной буквы в каноническом тексте – невозможна.

Совсем другое дело, когда классику «осовременивают» в конъюнктурных целях, пытаясь приспособить её к злобе дня, ко вкусам и требованиям какой-либо части общества. В этих случаях, как правило, не останавливаются перед грубым вмешательством в замысел и текст автора, перекраивая на свой лад его сочинение. Благо, большинство из подвергающихся «обновлению» авторов давно уже пребывают в ином мире и возразить не могут. Сегодняшняя литература, увы, изобилует примерами подобного рода. Достаточно назвать сочинения Б. Якунина «Чайка» и «Преступление и наказание».