В. Лосев - Русские поэты XX века: учебное пособие

Имя твое – ах, нельзя! —
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим сон глубок.

Полюбил богатый – бедную,
Полюбил ученый – глупую,
Полюбил румяный – бледную,
Полюбил хороший – вредную:
Золотой – полушку медную.

– Где, купец, твое роскошество?
– Во дырявом во лукошечке!

– Где, гордец, твои учености?
– Под подушкой у девчоночки!

– Где, красавец, щеки алые?
– За ночь черную – растаяли.

– Крест серебряный с цепочкою?
– У девчонки под сапожками!
– —
Не люби, богатый, – бедную,
Не люби, ученый, – глупую,
Не люби, румяный, – бледную,
Не люби, хороший, – вредную:
Золотой – полушку медную!

Вчера еще в глаза глядел,
А нынче – все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче – вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

И слезы ей – вода, и кровь —
Вода, – в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Вчера еще в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, —
Жизнь выпала копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою – немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал – колесовать:
Другую целовать», – ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил – в степь заледенелую!
Вот, что ты, милый, сделал мне.
Мой милый, что тебе – я сделала?

Все ведаю – не прекословь!
Вновь зрячая – уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Само – что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое… —
За все, за все меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!

Другие – с очами и личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем – италийским
Зефиром младым, —
С хорошим, с широким,
С российским, сквозным!

Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших дыханье глотают…
А я – руки настежь! – застыла – столбняк,
Чтоб выдул мне душу российский сквозняк!

Другие – о нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.
«Небось не растаешь! Одна, мол, семья!» —
Как будто и вправду – не женщина я!

Превыше крестов и труб,
Крещеный в огне и дыме,
Архангел-тяжел оступ —
Здорово, в веках Владимир!

Он возчик, и он же конь,
Он прихоть, и он же право.
Вздохнул, поплевал в ладонь: —
Держись, ломовая слава!

Певец площадных чудес —
Здорово, гордец чумазый,
Что камнем – тяжеловес
Избрал, не прельстясь алмазом.

Здорово, булыжный гром!
Зевнул, козырнул – и снова
Оглоблей гребет – крылом
Архангела ломового.

Как живется вам с другою,
Проще ведь? – Удар весла! —
Линией береговою
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу – не по водам!)
Души, души – быть вам сестрами,
Не любовницами – вам!

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Как живется вам – хлопочется —
Ежится? Встается – как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?

«Судорог да перебоев —
Хватит! Дом себе найму».
Как живется вам с любою —
Избранному моему!

Свойственнее и съедобнее —
Снедь? Приестся – не пеняй…
Как живется вам с подобием —
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?

Как живется вам – здоровится —
Можется? Поется – как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыб высечен
Бог – и начисто разбит!)

Как живется вам с стотысячной —
Вам, познавшему Лилит!

Рыночной новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Чувств?
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин —
Как живется, милый? Тяжче ли?
Так же ли, как мне с другим?

Ятаган? Огонь?
Поскромнее, – куда как громко!
Боль, знакомая, как глазам – ладонь,
Как губам —
Имя собственного ребенка.

Не возьмешь моего румянца —
Сильного, как разливы рек.
Ты охотник, но я не дамся,
Ты погоня, но я есмь бег.

Не возьмешь мою душу живу!
Так на полном скаку погонь —
Пригибающийся – и жилу
Перекусывающий – конь Аравийский.

1
Потусторонним
Залом царей.

– А непреклонный
Мраморный сей?

Столь величавый
В золоте барм.
– Пушкинской славы
Жалкий жандарм.

Автора – хаял,
Рукопись – стриг.
Польского края
Зверский мясник.

Зорче вглядися!
Не забывай:
Певцоубийца

Царь Николай
Первый.

2
Нет, бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили:
То зубы царевы над мертвым певцом
Почетную дробь выводили.

Такой уж почет, что ближайшим друзьям
Нет места. В изглавье, в изножье,
И справа, и слева – ручищи по швам —
Жандармские груди и рожи.

Не дивно ли – и на тишайшем из лож
Пребыть поднадзорным мальчишкой?
На что-то, на что-то, на что-что похож
Почет сей: почетно – да слишком!

Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,
Монарх о поэте печется!
Почетно – почетно – почетно, архи —
Почетно – до черту!

Кого ж это так – точно воры вора
Пристреленного – выносили?
Изменника? Нет. С проходного двора
Умнейшего мужа России.