Асия Эсалнек - Основы литературоведения. Анализ романного текста: учебное пособие

Юрий Живаго по профессии врач, в разное время и в разных условиях честно выполняющий свои профессиональные обязанности – после окончания университета в Москве, в 1914—1915 годах на фронте, после окончания Первой мировой войны снова в Москве, затем отчасти в Варыкине и в партизанском отряде Аверкия Микулицына. Вместе с тем он человек творческий, жаждущий писать, оставляющий записки и книгу стихов, а главное, привыкший наблюдать и думать о жизни. Он старается понять происходящее в России после Революции, оценивая его сначала как удивительную хирургическую операцию и даже испытывая восхищение происшедшим. Он «хочет быть частью общего одушевления», считает, что настоящий мужчина должен разделить судьбу родины, но через некоторое время уясняет, что революция стала кровавой, внесла много хаоса в жизнь обыкновенных людей, породила холод и голод и не соответствовала тем представлениям и ожиданиям, которые сложились у массы русских интеллигентов, понимавших необходимость перемен в жизни России. Он осознает, как и герой Федина, что он «не проволочный», что он не может вписаться в новую жизнь, и соглашается покинуть Москву и уехать на Урал в родные места его тещи, урожденной Крюгер. При этом почти все время (кроме моментов общения с Ларисой) он ощущает себя одиноким и не может найти общего языка даже с друзьями – Гордоном и Дудоровым. Ни у кого, по его мнению, нет «самостоятельной мысли», сам же он постоянно занят раздумьями на литературные, политические и религиозные темы.

Длительная поездка по стране в товарном вагоне во время отъезда на Урал, а затем пребывание в Варыкине и Юрятине дает особенно много материала для наблюдений и выводов. Именно там скрещивались разные социальные и политические силы – большевики, чехи, сторонники Комуча, Колчака, партизаны, собиравшиеся под знамена сомнительного вождя-анархиста Ливерия и др. Власть в городе Юрятине несколько раз переходила из рук в руки, при этом грань между теми и другими подчас была трудно определимой. Красный комиссар Стрельников говорит о таких, как Галиуллин, что они – те же русские, но с дурью. Сам Галиуллин нередко помогал тем, за кого ходатайствовала жена Стрельникова Лариса Федоровна. Это свидетельствовало о неясности и непоследовательности в мыслях участников событий, а отсюда и в их деяниях.

Юрий Андреевич сам наблюдал происходящее и слышал разные мнения, что приводило его к определенным оценкам и выводам. Наблюдая за Стрельниковым, Юрий Андреевич увидел в нем смелость, одаренность, наличие воли, фанатизм, отметив, что Стрельников мыслил незаурядно, ясно и правильно. При всем том Стрельников – явный антипод Живаго. Представление о его внутреннем облике складывается благодаря высказываниям его жены Ларисы Федоровны, которые очень часто совпадают с наблюдениями и суждениями повествователя. В истоках его поведения – обида за таких, как он и Лариса, ненависть к «темным сторонам жизни», желание переделать ее во имя помощи разного рода обездоленным. Стрельников очень умен, знающ, начитан, храбр, но при этом насмешлив, разочарован, а главное, полон презрения и раздражения к дикости и невежеству жителей Юрятина, a значит, ко многим другим. Он выработал в себе принципы, свойственные большевикам (хотя оставался беспартийным), – твердость, жесткость, подавление личных чувств, в том числе решимость не видеть свою семью, самоотвержение. И все это, как говорит его жена, во имя «переделки вселенной», что ни ему, ни его единомышленникам так просто не дается. Более того, его самого изгоняют из числа борцов, ему грозят расстрелом, и в результате он сам кончает с собой.

Живаго неоднократно фиксирует, что такие люди способны внести и усилить «бродильное начало», которое накопилось в народе, но преодоление хаоса и установление нормального порядка, отвечающего человеческим интересам, им труднодоступно. Его обобщения подтверждаются многочисленными наблюдениями во время возвращения в Москву: он видит разруху в деревнях и на дорогах, он знает о гибели многих людей, о невозможности соединиться со своей семьей, хотя у него есть двое детей за границей и двое в Москве. Отсюда ощущение полного одиночества, из-за чего Юрий Андреевич отдаляется от всех и, будучи врачом, умирает от сердечного приступа прямо на улице.

Лариса Федоровна – привычный тип русской женщины. Из благородства и головной любви к Патуле Антипову она выходит за него замуж, после его отъезда на фронт, не имея известий о нем отправляется служить медсестрой; встретив там Живаго и почувствовав, что он влюблен в нее, всячески останавливает его порывы; будучи в Юрятине, помогает его жене при рождении ребенка; многократно выручает обитателей города, не боясь вступать в отношения с властями, очень часто разными; отдает последнюю дань памяти Юрия Андреевича, разбирая его архив, и, по-видимому, попадает под колесо истории, как и ее муж Стрельников. Она вызывает несомненную симпатию и уважение и своими мыслями, и своими поступками.

Обратившись к данному произведению, мы не считаем обязательным и целесообразным интерпретировать и воспроизводить характеры всех героев и разнообразные обстоятельства, изображенные в нем. Нам важно было показать и подтвердить еще раз, что составляет ядро романного жанра и определяет его специфику. Романное начало присутствует там, где есть явно выделенные семантически и сюжетно герои, обладающие возможностью и потребностью самостоятельно и творчески мыслить, и потому, как правило, противостоящие широко или узко представленной среде. В русской литературе 30—50-х годов XX века таких героев немного, ибо мыслительная активность и тем более самостоятельность не была востребована обществом. Поэтому роман Пастернака не нашел отклика у тех, от кого зависели судьбы литературы, и не был опубликован до конца 80-х годов XX века.

К сказанному можно добавить, что романный жанр не иссякал в литературе русского зарубежья. Первое место среди писателей эмиграции практически всеми отдается И.А. Бунину, который чаще писал рассказы и повести, но оставил нам роман «Жизнь Арсеньева», кроме того, романное начало можно было заметить уже в его повести «Деревня», где подробно воссозданы не только атмосфера деревенского быта, но и сложные судьбы двух братьев Квасовых.

Помимо произведений Бунина достойными внимания и изучения стали повести и романы А.И. Куприна, И.С. Шмелева, Б.К. Зайцева и некоторых других писателей зарубежья. Но они не оставили нам сочинений, посвященных роковому периоду русской жизни, ознаменовавшемуся переходом от прежнего мира к новому, полному драматизма. В этом контексте стоило бы обратить внимание на творчество писателя, который написал очень много художественных произведений, хотя был по образованию химиком, которого чрезвычайно уважали в русской эмигрантской среде. Он не обошел трагического периода в жизни России, соотносившегося с 1914—1917 и последующими годами. Его взгляд на данный период очень отличается от привычного для русского, точнее советского, читателя 20—80-х годов XX века. Речь идет о Марке Александровиче Алданове и его трилогии, в которую вошли произведения, посвященные указанному периоду и составляющие единый цикл, – «Ключ», «Бегство», «Пещера».