Николай Дурново - Грамматический словарь. Грамматические и лингвистические термины

ЛЕКСИКА(греч.), Совокупность слов, входящих в состав к. – н. языка, словарный состав языка.

ЛЕКСИКОЛОГИЯ(греч.). Учение о словарном составе или лексике к. – н. языка.

ЛИНГВИСТИКА(искусств, греч. слово от лат. lingua «язык»). То же, что языковедение (см.), или языкознание.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК– общий язык литературы к.-н. народа. Л. Я. часто совпадает с общегосударственным яз. того же народа, но может и не совпадать, напр., в том случае, если народ не составляет отдельного государства; так, до мировой войны украинцы, поляки, чехи, словенцы, латыши, литовцы имели свои Л. Я., не составляя государств и не имея поэтому своих общегосударственных языков. В основе Л. Я. может лежать к.-н. местное наречие или говор, наприм., наречие города, являющегося политическим или культурным центром, или наречие господствующих классов населения, или чужой яз., усвоенный в качестве Л. Я. у другого народа. Так, местное наречие лежит, наприм., в основе нынешнего немецкого Л. Я., восходящего к саксонскому говору верхненемецкого наречия; чужим языком в качестве Л. Я. являлся у европейских не только романских, но и германских народов в Средние Века латинский яз. Иногда в Л. Я. к.-н. народа мы можем вскрыть несколько таких основ. Так, одной из основ нынешнего русского Л. Я. является церковнославянский яз., представляющий видоизменение на русской почве старославянского яз., бывшего первоначально языком македонских славян; другой основой – местный живой говор служилых классов города Москвы, образовавший в смешении с элементами церковнославянского Л. Я. язык московских приказов (государственных канцелярий), послуживший образцом для нового русского Л. Я. Постепенно связь Л. Я. с местным говором или с чужим яз., лежащим в его основе, может стираться, по мере того, как Л. Я. вбирает в себя элементы разных живых говоров и других Л. Я. Так, средневековая латынь отличалась от классического латинского яз.; гораздо более удалился от своего первоисточника, старославянского яз., нынешний русский Л. Я., в котором элементов русского живого яз. настолько больше, чем элементов старославянского яз., что не только последний, но и церковнославянский яз. русского богослужения сознаются нами, как другие языки, между тем как разница между русским Л. Я. и подмосковными великорусскими говорами представляется несущественной. Объединяя собою целый народ и даже несколько поколений одного и того же народа (Пушкин, Шекспир, Мольер читаются каждый на своем яз. и теперь не меньше, чем при жизни), Л. Я. вследствие этого с одной стороны значительно богаче любого народного говора, включая в себя рядом с фактами того наречия, которое лежит в его основе, факты, вошедшие в него из разных живых говоров яз., и из разных других языков, народных и литературных, между прочим, и такие факты, которые уже утрачены живыми говорами яз., а также новообразования, неизвестные народным говорам, с другой стороны – устойчивее и консервативнее любого народного говора. Т. к. необходимость следовать традиции в Л. Я. сильнее, чем в народных говорах, то Л. Я. должен подчиняться известному сознательному контролю, вырабатывающему «правила» Л. Я., отступления от которых считаются «неправильностями». Всё это делает Л. Я. в известной степени искусственным. Распространению и усвоению Л. Я. содействует школа, которая в то же время, наравне с литературой, препятствует изменениям в Л. Я. в большей степени, чем это могла бы делать традиция живого употребления, не поддерживаемая школой и книгой. Л. Я., пополняясь элементами народных говоров и видоизменяясь под их влиянием, в еще большей степени сам оказывает влияние на народные говоры, способствуя устранению резких диалектических различий между говорами языка и сохранению единства языка всех, пользующихся общим Л. Я. Ср., напр., сохранение единого английского яз. у жителей Англии, Северной Америки и английских колониальных государств при тех условиях, которые в случае отсутствия общего Л. Я. непременно вызвали бы его распадение на отдельные языки. См. М. А. Пешковский.

Объективная и нормативная точки зрения на язык. (Русский язык в школе, вып. 1 П. 1923).

ЛИЦО. Одна из форм спряжения(см.), указывающая на отношение глагола к лицу речи, а лицом речи называется субъект действия или состояния, обозначенного глаголом, в его отношении к говорящему; таких Л. три: 1-ое Л., показывающее, что этот субъект тожествен с самим говорящим, т.-е., что говорящий сам является лицом речи (иду, идем), 2-ое Л., обозначающее, что этим субъектом является то лицо, к которому обращена речь (идешь, идете), и 3-ье Л., показывающее, что субъектом речи является лицо, постороннее речи, т.-е. не тот, кто говорит, и не тот, к кому обращена речь (идет, идут). В русском яз., как и в других индоевропейских языках, в формах Л. различаются два числа – единственное и множественное (в некоторых древних и нынешних индоевропейских языках существует также двойственное) числа. Формы Л. в русском яз. обозначаются в настоящем и будущем времени и в повелительном наклонении глаголов формами самих глаголов (именно, личными окончаниями) и, кроме того, в 1 и 2 Л. особыми личными словами, т. н. личными местоимениями (я, ты, мы, вы), которые могут и опускаться, а в прошедшем времени и условном наклонении, а также при образовании форм сказуемости у слов, не являющихся глаголами, – только личными словами (я шол, я болен и пр.). В древних языках (греч., лат., древне-инд.), а также в старославянском яз. Л. обозначалось только личными окончаниями во всех формах спряжения глагола, в новых европейских языках – и личными окончаниями и личными словами. В повелительном наклонении во всех индоевропейских языках отсутствует форма 1-го Л. единственного числа, несовместимая со значением повелительного наклонения, но 1-е Л. множ. ч. в некоторых языках, м. пр., и в русском, существует, обозначая предложение к другим лицам выполнить к.-н. действие совместно с говорящим (пойдем).

ЛИЧНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ. Существительные, обозначающие 1-е или 2-е лицо речи (см. Лицо). В русском яз. сюда принадлежат Л. М. 1-го и 2-го лица обоих чисел (я, меня и пр.; ты, тебя и пр.; мы, нас и пр.; вы, вас и пр.). В именит. пад. Л. М. могут употребляться, м. пр., как частичные слова, служащие лишь для образования формы лица в спряжении (я иду, я писал). Л. М. в русском яз., как и во многих других языках, образуют формы склонения отлично от всех остальных существительных; при этом косвенные падежи Л. М. в русском яз. образуются от основ, по б. ч. не имеющихся в именит. пад. В грамматиках часто относят к Л. М. и местоимение существительное он, она, оно, они с косвенными падежами, образованными от другой основы (его, ее, их и пр.), но эти местоимения не являются личными, п. ч. обозначают не лицо речи, а тот или другой предмет, как названный в предыдущей речи. См. также Местоимение.