Марина Шумарина - Язык в зеркале художественного текста. Метаязыковая рефлексия в произведениях русской прозы

Слово диалект в художественных текстах XIX века используется и по отношению к другим языкам:

Как вправду говорили Вы, братец, что я по-французскому начну. Только сей миг вспомнила, что обещание Вам дала писать на российском диалекте(Б. Садовской. Из бумаг князя Г. НКРЯ); <���…> хозяйка -чухонка<���…> испугалась, испустила какое-то восклицание на своем непонятном диалектеи послала девочку за доктором (В. Гаршин. Художники. НКРЯ); Ну, был бы просто дурак на русском языке,а то дурак на французском,дурак на немецком,дурак на итальянском,легко вымолвить – дурак на четырех диалектах!(М. Загоскин. Москва и москвичи) и мн. др.

Таким образом, в текстах XIX (и начала XX вв.) этот метаязыковой термин оказывается лишённым семы 'ограниченное употребление' и используется как абсолютный синоним термина язык.

В словаре под редакцией Д. Н. Ушакова приводилось с пометой устар. и шутл. второе, нетерминологическое значение слова диалект: «То же, что язык, речь» [СУ]; в так называемых «Большом академическом» [БАС-17 и БАС-20] и «Малом академическом» [МАС] словарях давалось второе значение 'язык', с дополнением (в БАС): «обычно иностранный». В современных же массовых словарях значение 'язык' для слова диалект не приводится. Вероятно, оно сочтено составителями словарей устаревшим, а потому недостаточно актуальным для современного читателя, однако изучение практики обыденного употребления [68]слова диалект позволяет найти аргументы в пользу сохранения в словарях указания на это значение: не только высокая частотность данного лексико-семантического варианта в текстах XIX – первой трети XX вв., но и сохраняющаяся традиция метафорического употребления слова, при котором актуализируется семантическая «платформа» 'язык', а не только сема ограниченного употребления.

Третьягруппа «терминов» обыденной лингвистики представляет собой слова и выражения, лишенные метаязыкового значения, но приобретающие такое окказиональное значение в составе рефлексивов. Ср.:

Некоторые родители уходу ЗА ребенком предпочитают уход ОТ ребенка. Лицемерно похожие существительные– уход и уход, но зато – ЗА и ОТ – откровенно различные предлоги. Когда молчат существительные, говорят служебные слова(Ф. Кривин. Хвост павлина; разрядка авторская); Глупые у меня названия были– «Полчаса чудес», «Фокусы, изжившие себя». – все «с отношением»,а зачем оно – отношение? Не надо мир обольщать – и воевать с ним не надо, надо вот так: ассорти. (Е. Клюев. Андерманир штук) и т. п.

Особенно многообразны способы обозначения различных видов маркированности слов – устаревших (1), разговорных (2), узуальных (3), обладающих положительными (4) или отрицательными коннотациями (5) и т. п.:

(1)Наречия «грешно» или «благородно» пахнут сыростью графских развалин.Попытки реанимации не удаются (М. Мишин. Период полураспада); (2)[Словари] совершенно не выражают разнообразия будничнойлексики (С. Довлатов. Переводные картинки); (3)Слово «милосердие» пестрит и мелькает,но приживается пока лишь в смысле: пусть скажут спасибо, что вообще не убили (М. Мишин. Период полураспада); (4) Как волшебная музыка звучалодля маленького мальчика слово «поход» <���…> (А. Варламов. Купавна). (5)К счастью обнаружилось, что гражданская война не причинила разрушений всем основным централам или острогам. Не миновать только было отказаться от этих загаженныхстарых слов (А. Солженицын. Архипелаг ГУЛаг).

Термины первой группы именно как единицы «естественного» метаязыка получали освещение в целом ряде лингвистических работ [см., напр.: Язык о языке 2000; Демьянков 2001 и некот. др.]; семантика и функционирование терминов второй и третьей группы в обыденном метаязыке пока не становились предметом специального исследования. Изучение «естественной» терминологии как части метаязыка представляется перспективной задачей теории обыденной лингвистики.

Обратимся теперь к более детальному анализу отдельных «наивных» представлений о языке, воплотившихся в художественной литературе. В этой части работы в качестве иллюстративного материала нередко привлекаются произведения так называемой массовой литературы (в том числе выбранные из Национального корпуса русского языка): в этих текстах достаточно наглядно отразилось современное общественное метаязыковое сознание.

Обыденные метаязыковые представления реализуются в текстах как в форме эксплицированных суждений, так и в виде «подразумеваемой базы высказывания», то есть в виде «пресуппозиций, коннотаций, «фоновых» представлений и т. п.» [Шмелёв 2009: 37], поэтому мы прибегнем а) к интерпретации вербальных метаязыковых комментариев и б) к реконструкции «фоновых» представлений.

Одной из составляющих обыденного метаязыкового сознания является представление о формах и социокультурных вариантах языка, о разнообразии языковых образований (идиомов) и их соотношении. Подобное представление позволяет языковой личности ориентироваться в доступном ей арсенале языковых средств, варьировать используемый языковой инструментарий адекватно конкретным коммуникативным условиям.

В научной социолингвистике сложилось представление о русском общенациональном языке, основным вариантом которого выступает литературный язык, противопоставленный территориальным и социальным диалектам. Среди социальных диалектов выделяют городское просторечие, профессиональные жаргоны, молодёжный жаргон (сленг) и групповые жаргоны (арго) [см., напр.: Крысин 1989: 32–79]. Внутри литературного языка существенным является противопоставление кодифицированного языка (характеризующегося стилевой дифференциацией) и некодифицированной литературной разговорной речи. Эта общая схема в различных исследованиях может варьироваться [напр.: Бондалетов 1987: 66–74; Мечковская 2000: 33 и др.].

Представление рядового носителя о «наборе» вариантов языка и их соотношении, видимо, должно отличаться от научной модели, как, например, отличается принцип расстановки книг в домашней библиотеке от принципа размещения единиц хранения в библиотеке научной. Подобное предположение согласуется с тезисом о том, что для обыденного сознания характерна высокая степень прагматичности, под которой в данном случае понимается детерминированность метаязыковых представлений практическим опытом дискурсивной деятельности.

Для обыденного метаязыкового сознания не характерна понятийно-терминологическая чёткость, к которой стремится научный дискурс. Метаязыковые операторы, используемые рядовыми носителями языка, довольно регулярно не совпадают в своём значении с соответствующими лингвистическими терминами, что следует учитывать при анализе.