Кирилл Кобрин - Книжный шкаф Кирилла Кобрина

Честно говоря, я давно не испытывал такого наслаждения от чтения книги [6].

Цинтия X. Виттекер. Граф Сергей Семенович Уваров и его время / Пер. с англ. Н. П. Лужецкой. СПб.: Академический проект, 1999. 350 с. (Сер. «Современная западная русистика». Т. 22)

Черные переплеты этой серии заставляют благоговеть. Золотое тиснение побуждает к трепету. «Современная западная русистика»; под ней – ставший уже знаменитым гондольер «Академического проекта»: лодка его будто направляется к солнцу истинных знаний, строгой научности, бестрепетного профессионализма. На обложке читаем: «Цинтия X. Виттекер. Граф Сергей Семенович Уваров и его время». Название книги глядит эдаким масонским глазом в обрамлении сияющего треугольника, каждая из сторон которого есть одна из частей заветной формулы: «православие, самодержавие, народность».

Вообще же, прекрасно, когда о твоей культуре пишет кто-то, к этой культуре не принадлежащий. Кто-то любящий чужую (твою) культуру как свою, а то и больше. Книга Цинтии X. Виттекер открывается следующим посвящением: «Моим русским друзьям и коллегам – теперешним носителям и хранителям той культуры, изучению прошлого которой отдана моя жизнь». Книга действительно полна любви: не только к русской культуре, но и к герою – графу Сергею Семеновичу Уварову. Я бы ее издал в другой серии: «ЖЗЛ». Нет, действительно: если уж пересматривать политические (и культурные) репутации деятелей (и делателей) истории нашего переменчивого Отечества, то только так. Радикально. «И если Жуковский, Батюшков и их „наследник“ Пушкин представляли „дух Арзамаса“ в литературе, то Уваров олицетворял его в политике» (с. 44). В этой книге царит устойчивый информативный дух обстоятельных биографий XIX века: «Он (Уваров. – К. К.) по-прежнему страдал от ревматизма, геморроя, последствий перенесенного удара, которые истощали его силы. К тому же его беспокоили глаза. Доктора англичане и французы прописали таблетки с железом, бессолевую диету, портвейн [7]и умеренную верховую езду…» (с. 273).

Русская культура, как это часто бывает, ответила на любовь черной (под цвет обложки этой книги) неблагодарностью. Многочисленные обремененные степенями и заслуженной славой специалисты, составляющие редакционную коллегию серии «Современная западная русистика», «высокопрофессиональный научный редактор» из Пушкинского Дома, переводчик – никто из них не удосужился предостеречь автора от невозможных ляпов, вроде: «Арзамас, унылый городишко, располагался в родовых владениях Уварова» (с. 41) или «дополнение к только что опубликованной работе немецких классиков Г. Германна и Ф. Крейцера, содержавшей переписку Гомера с Гесиодом» (с. 39). Самое странное: никто из вышеперечисленных лиц не обратил внимания даже на чудовищную фразу во «Введении»: «Уваров служил при двух царях, Александре I (1801–1825) и Николае I (1825–1856). Александр, „Гамлет на троне“…»

Антон Платов. В поисках святого Грааля. Король Артур и мистерии древних кельтов. М., 1999. 160 с.

В продолжение темы. Всяческие кельтские сказки и друидические древности у нас, в России, любят столь же благоговейно, как еще недавно любили русскую словесность и культуру иностранные слависты. Политический контекст этой любви вполне понятен во втором случае: многие буржуазные изыскания в Мандельштаме или Достоевском были освещены ровным ледяным пламенем холодной войны. Пора внести ясность и во всенародную русскую любовь к кельтам.

По большей части, эта любовь питает всевозможные пре– и протофашистские идеологические построения. Отчаявшись извлечь из местной мифологии сколь-нибудь сильную, концентрированную эссенцию – пропитать ею черные мундиры будущих борцов за Порядок, – принялись за более развитую кельтскую; к германской после Альфреда Розенберга подходить еще страшновато. Не тот полет.

Я бы эту книгу цитировал и цитировал. Одно «Слово к читателю» чего стоит: «Люди добрые, други честные, здравы будьте – вы и сородичи ваши! Новой книгой Антона Платова, чье имя вряд ли нуждается в представлении читателю, серьезно интересующемуся индо-европейской Сакральной Традицией, Русско-Славянская Родноверческая Община „Родолюбие“ открывает новую серию изданий, объединенных одной темой: Сакральные Традиции Севера». И далее в том же квасно-бражном духе: «… непосредственное расселение ариев по Земному шару началось примерно [8] с территории нынешней России, что именно наша Родная Земля является древней Арийской прародиной, а образы Гиперборейских (Северных) Богов возникли под влиянием образов наших Родных Богов». Сие писано, други честные, «редактором серии И. Черкасовым (Велеславом)».

Сам А. Платов вещает менее витиевато, но не менее безответственно. Я бы назвал метод его книги (его книг) «бульварным структурализмом». Как и достопочтенные мэтры структурализма, он манипулирует разнообразными феноменами различных культур (от ирландской до японской), некритически почерпнутыми из преимущественно переводных исследований и публикаций. Аналогична и практика необъяснимых сближений, сомнительных аналогий, беспочвенных моделирований. Только, в отличие от Леви-Стросса или Вяч. Вс. Иванова, Платов (и ему подобные) работают не в гордом жанре «высокая наука», а в низких жанрах, предназначенных для читателей газеты «Чудеса и приключения». Побольше сенсаций – вот их принцип; заморочив простаку-обывателю голову разными «арканами», «Граалями» и «мандалами», бульварные структуралисты охмуряют его бреднями о том, что он – Иван Иванович Пупкин – есть потомок древнего арии и потому он должен плясать с ними в белом балахоне вокруг костра где-нибудь на окском пляже, а затем и приобщиться к главному символу всех ариев, дзэн-буддистов и ацтеков, вышедших (примерно) из России, – к могучей свастике, этому чистому солярному символу (ударение на предпоследний слог).

Давать фактологическую критику сочинения Платова – невыносимо.

Наталья Романова. Публичные песни. СПб., 1999. 48 с.

Эстетство бывает разное, худший его вариант – вовсе не капризные стишки под Кузмина и не картавые рулады Лени Федорова из группы «Аукцыон». Хуже всего – неожиданный блатной прищур книжного червя, умение ловко ввернуть урканскую присказку промеж разных дискурсов и коннотаций, знаменитый бас, воодушевленно распевающий «Мурку» в два голоса с авангардным режиссером. Мол, знай наших, без меня народ неполный. Рецензируемая книга есть продукт именно такого рода эстетизма, к тому же имеющего и местный – питерский – колорит. Некоторая бомжеватость первоапостольной, проявленная в изумительных романах Вагинова, в добротной и остроумной довлатовской прозе, во вполне посредственных стихах Олега Григорьева и, наконец, в омерзительной пошлости всевозможного митьковства, в сочинениях Натальи Романовой доходит до предела. «Публичные песни» – неуклюжая попытка филолога сконструировать эпос пролетарских окраин, так сказать, быдловскую «Калевалу».