Джеймс Эйтчесон - Верный меч

Лучи солнца прорывались сквозь облака, я сидел с полузакрытыми глазами, наслаждаясь их прикосновением к моему лицу. Едва появившись, они снова исчезали за тучами. Вскоре дождь начал падать крупными каплями. Я снова закрыл глаза, чувствуя, как вода бежит по щекам; я подумал о лорде Роберте и впервые с того момента, как Эдо привез нам новости, смог заплакать.

Я разбудил Эдо после полудня, и он следующим встал в караул, пока я прилег отдохнуть. Снова я проснулся уже вечером, свет быстро исчезал за горизонтом.

Я почувствовал холод и очнулся, дрожа. В голове плыл туман, несколько мгновений я не мог вспомнить, где я нахожусь и как сюда попал. Я попытался сесть, но на полпути голова закружилась, земля накренилась и я мешком повалился на землю. Камень впился в спину. Каждая мышца болела, но хуже всего была боль, которая выкручивала мне ногу.

-Танкред, - позвал Эдо. Он присел рядом и приложил руку к моему лбу, в его глазах мелькнула тревога. - У него лихорадка.

-Надо тащить его к лекарю, - я слышал голос Уэйса, но не видел его с того места, где лежал. - Надо быстрее добраться до Эофервика.

Эдо протянул мне флягу.

-Попей, - сказал он.

Он подождал, когда я поднимусь на руках, а затем помог мне сесть и поднес горлышко к губам. Я пил медленно, моя глотка пересохла, как пергамент, и я чувствовал, как в желудок стекает каждая капля.

-Спасибо, - удалось прокаркать мне, когда я вернул флягу обратно.

-Ты можешь встать? - Спросил Уэйс.

-Думаю, да, - ответил я, хотя совсем не был уверен.

Уэйс кивнул Эдо, они подхватили меня под руки и потянули вверх. Вдвоем они подвели меня к Ролло, я вскарабкался ему на спину, и они вдели мои ноги в стремена. Я сдержал стон боли. Так или иначе, в седле я чувствовал себя увереннее.

Мы начали спускаться вниз по склону по направлению к равнине. Наступила ночь, звезды скрылись за облаками. Было тихо. Ролло шел ровным размеренным шагом, веки мои опускались, но каждый раз я вздрагивал и быстро выпрямлялся в седле.

Холмы исчезли за спиной. Вскоре мы вышли к тому, что я признал, как старую римскую дорогу: широкий глинистый тракт, идущий с севера на юг. Путь к Эофервику, подумал я, интересно, сколько еще нам осталось пройти. Теперь я все время дрожал; пот выступал у меня под мышками, струйками стекал по бокам, и я чувствовал, как рубашка липнет к телу.

Шло время. Я закрыл глаза, прислушиваясь с ровному стуку копыт Ролло о землю, и попробовал представить себя в где-нибудь подальше отсюда.Я видел Освинн, ее длинные и черные, как смоль, волосы, свободно распущенные по плечам, как всегда, когда она была со мной. Я представлял, как касаюсь пальцами щеки, чувствую мягкость ее кожи, такой гладкой и белой. Я хотел заговорить с ней, хотя знал, что мои слова не будут иметь никакого смысла. Я хотел высказать ей то, что никогда не мог, и теперь уже никогда не скажу. Я хотел сказать: прости меня за все. За то, что дал тебе умереть.

Небо очистилось и показались звезды. Мы сделали короткую остановку на небольшой возвышенности, и я видел всю дорогу, прямой линией протянувшуюся до горизонта. Так много миль впереди, подумал я. Боль усиливалась с каждым часом, рана горела все сильней.

Я глубоко вздохнул, вдруг почувствовав неожиданную легкость. Холмы вдали колыхались в тусклом свете луны. Я наклонился к шее Ролло, хватая ртом воздух. Звезды, деревья, сама земля кружились у меня перед глазами.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не мог вспомнить слов. В этот момент мой разум померк, и мир, кувыркнувшись, исчез.

Когда я пришел в себя, я лежал на земле, глядя на звезды и на Уэйса с Эдо, склонившихся надо мной с двух сторон. Луна висела у них за спиной, их лица были в тени.

Я моргнул, чувствуя, как туман постепеннко уплывает из моей головы.

-Что такое? - Спросил я.

Мысли в голове путались, метались, но никак не соединялись вместе. Мысли об Освинн в Дунхольме, лорде Роберте и Эофервике. Точно! Мы едем в Эофервик. Я попытался встать и снова почувствовал, как кружится голова.

-Ты упал, - сказал Уэйс и положил руку мне на плечо, не давая подняться. - Полежи-ка пока.

Я услышал фырканье. Эдо повернул голову в сторону звука, потом встал и пошел прочь. Он быстро вернулся, держа в руке поводья; рядом с ним я увидел темный силуэт Ролло, его черная шкура слегка мерцала в лунном свете.

-Ты сможешь ехать? - Спросил Эдо.

-Он слишком слаб, - мрачно ответил Уэйс.

-Мы в двух днях от Эофервика, на открытой местности без пищи и крова и с врагом на хвосте. Нам нельзя здесь разлеживаться.

Уэйс не ответил. Он коротко взглянул на меня, потом опустил голову вниз и прикрыл глаза, словно в глубокой задумчивости.

-Что будем делать? - Поинтересовался Эдо.

-Не знаю, - в голосе Уэйса звучало раздражение, даже гнев. Его рука сжалась в кулак. - Думаешь, я не сказал бы, если бы знал?

-Мы должны добраться до Эофервика.

-Спасибо, что напомнил. - Уэйс поднялся и начал расхаживать, сцепив руки за головой.

Я слышал, как два голоса спорят друг с другом, но не мог разобрать, что они говорят. Наконец, собравшись с силами, я сел, но не мог самостоятельно подняться на ноги. И сразу в мое тело вернулась боль.

Наконец, они вернулись. Уэйс подтянул подпругу своего коня и поднялся в седло.

-Посмотрим, что я смогу найти, - сказал он Эдо. Он сунул ноги в стремена и взял поводья. - Отдохните здесь, но огня не зажигайте. Дай ему воды, укрой потеплее. Я скоро вернусь.

Затем он пришпорил коня и ускакал вниз по склону. Стук копыт звучал приглушенно в грязи, пока не исчез и не наступила тишина.

-Поспи, - сказал мне Эдо, когда Уэйс уехал. - Я посторожу.

-Куда это он собрался? -Мне удалось связать несколько слов. Для этого мне пришлось сделать усилие, они застревали в горле и язык отказывался повиноваться.

-Не важно, - ответил Эдо. - Он скоро вернется, и мы поедем в Эофервик.

Я хотел еще поговорить с ним, но у меня было так мало сил. Я снова лег, подчиняясь усталости. Но по-настоящему заснуть не смог. Я обнаружил, что болтаюсь между сном и реальностью, как поплавок на поверхности реки: вот я лежу в грязи и любуюсь на звезды, и вот уже я в Динане, где прошли годы моего детства, или в Коммине той давней осенью. Только эти места сильно отличались от того, что я помнил: теперь я не видел ничего, кроме серой равнины, рассыпающихся в прах зданий и безлюдных улиц, и, хотя, я много раз пытался кричать, никто не отвечал мне.

Слава Богу, наконец я услышал голоса. Я открыл глаза. Было еще темно, стояла холодная ночь. Я повернул голову и разглядел Уэйса, или, может быть, он мне только померещился. Он стоял рядом с лошадью, впряженной в деревянную телегу. Потом я почувствовал, как меня подняли чужие руки, и земля уплыла из-под меня. Я не знал, куда меня несут, я пытался бороться, но мои руки словно налились свинцом, а держал меня кто-то сильный и очень цепкий, так что я ничего не мог сделать.