Лолита Макеева - Язык, онтология и реализм

Согласно Расселу, самая интересная вещь о мире, обнаруживаемая в ходе логического исследования, состоит в том, что наиболее фундаментальные черты реальности являются очевидными. Такой очевидностью обладает, с его точки зрения, составленность мира из дискретных фактов, которые, в свою очередь, составлены из метафизически простейших компонентов — партикулярий (индивидуальных сущих) и универсалий. Последние и представляют собой предельные «атомы», обнаружить которые можно только с помощью логического анализа языка, ибо Рассел постулирует параллелизм между онтологической структурой реальности и логической структурой (совершенного) языка: для того чтобы предложение утверждало какой-то конкретный факт, оно должно иметь логическую структуру, совпадающую с онтологической структурой факта.

Однако отображают реальность только атомарные предложения в силу того, что входящие в их состав логические имена собственные обеспечивают связь с миром, ибо если выражение является именем, то должна существовать конкретная вещь, обозначаемая данным именем. Атомарное предложение является истинным в том случае, когда оно соответствует атомарному факту, который рассматривается Расселом как сложная сущность, состоящая из универсалии, обозначенной предикатом, и партикулярий, поименованных логическими именами собственными. Истинность же молекулярных предложений, образуемых из атомарных при помощи логических связок «и», «или», «не» и т. п., определяется как функция от истинности составляющих их атомарных предложений. Но здесь возникает вопрос: если истинность атомарных предложений обусловливается их соответствием атомарным фактам, то существуют ли в мире факты, соответствующие отрицательным, конъюнктивным, дизъюнктивным и другим сложным предложениям? В случае конъюнкции Рассел считает, что предложение P&Q истинно в том случае, когда оно одновременно соответствует фактам, которые делают истинными P и Q соответственно. Нам не нужно иметь какого-либо сложного конъюнктивного факта, поскольку одновременного соответствия двум фактам достаточно для объяснения истинности конъюнкции. Сходные соображения он высказывает в отношении дизъюнкции: истинность дизъюнктивных предложений вполне объясняется их соответствием одному или двум соответствующим фактам, без допущения дизъюнктивных фактов, поэтому, подобно конъюнкции, дизъюнкция ничего не обозначает в мире. Однако в отношении отрицания позиция Рассела иная, ибо он признает существование отрицательных фактов. Истинность отрицательного предложения не- P не может быть обусловлена соответствием факту, который делает истинным P , ибо такого факта не существует. Тогда какому другому факту это предложение могло бы соответствовать? Рассел не видит иного выхода, как признать, что истинное отрицательное предложение соответствует факту, в который помимо обычных компонентов входит также абстрактный элемент, обозначенный «не». Включает он в свою онтологию и «общие» факты, соответствующие предложениям с кванторами, — на том основании, что общие суждения, как правило, не являются логическим следствием из какой-либо совокупности единичных суждений, а стало быть, должны существовать общие факты, не редуцируемые к единичным фактам. С определенными колебаниями Рассел признает существование «неэкстенсиональных» фактов, соответствующих предложениям с пропозициональными установками (выражениями вроде «считает, что», «надеется, что» и т. п.), полагая, что их истинность нельзя объяснить с помощью фактов, соответствующих входящим в них придаточным предложениям.

Как мы видим, в установлении Расселом онтологической структуры мира ключевую роль играет принцип «соответствия», лежащий в основе его трактовки истины. Таким образом, Рассел принимает корреспондентную теорию истины, хотя и вносит в нее некоторые важные уточнения [29] Рассел не сразу стал сторонником корреспондентной теории истины. После разрыва с абсолютным идеализмом в 1900 г. он, как и Дж. Мур, придерживался неореалистического представления о суждениях как нелингвистических нементальных комплексах. Согласно этому представлению, когда человек имеет некоторое верование-убеждение (belief), его сознание вступает в двустороннее отношение с этим комплексом. Истина и ложь при таком подходе трактуются как простые неанализируемые свойства суждений. В результате истинные и ложные суждения оказываются онтологически равноправными сущностями. К 1910 г. Рассела перестало удовлетворять такое понимание истины. В это время происходит его переход от «метафизики суждений» к «метафизике фактов». Тогда-то он и предложил новую трактовку верований-убеждений — так называемую теорию множественных отношений, которая включала истолкование истины как соответствия фактам. В этой теории верование-убеждение понималось как отношение между четырьмя разными вещами: субъектом (человеком, который имеет верование-убеждение), двумя объектами и связываемым их отношением. Так, например, верование-убеждение, о котором идет речь в предложении «Отелло верит, что Дездемона любит Кассио», есть отношение между Отелло (субъектом), Дездемоной и Кассио (объектами) и отношением любви. Это верование-убеждение истинно, если упомянутые объекты действительно связаны между собой отношением любви, т. е. если имеется структурный изоморфизм между этим верованием-убеждением и фактом (состоящим из Дездомоны, Кассио и отношения любви). . С его точки зрения, предложение (или суждение) P истинно, если и только если в мире имеется некоторый факт, который это предложение точно описывает. Точное описание означает совпадение логической структуры предложения и онтологической структуры факта, поэтому для Рассела истина — это простое и единообразное структурное соответствие, или конгруэнтность, благодаря которому обеспечивается согласие выраженной в языке мысли с объективным фактом. Итак, в представлении Рассела связь между языком и реальностью имеет два аспекта: во-первых, это структурное соответствие между предложениями и фактами, благодаря которому предложения являются истинными, и, во-вторых, это прямая связь между логическими именами собственными и партикуляриями, так что если какое-то выражение является именем собственным, то должна существовать партикулярия, обозначаемая этим выражением.

Важную часть концепции логического атомизма Рассела составляет трактовка существования. Ко времени создания этой концепции его позиция в данном вопросе четко определилась [30] Ранее Рассел полагал, что термин «существование» используется в двух разных смыслах в «философии и повседневной жизни», с одной стороны, и в «символической логике» — с другой. В первом смысле существование может быть предицировано индивиду и этот смысл мы имеем в виду, когда «исследуем, существует ли Бог, когда утверждаем, что существовал Сократ, и отрицаем существование Гамлета. Сущности, с которыми имеет дело математика, не существуют в этом смысле: число 2, или принцип силлогизма, или умножение являются объектами, которые… не принадлежат к миру существующих вещей». Но в символической логике существование используется в другом — «определяемом и чисто техническом» — смысле: здесь существование А означает, что «А является классом, который имеет по крайней мере одного члена. Таким образом, все, что не является классом (например, Сократ), не существует в этом смысле», но равным образом все то, что существует в этом смысле, не существует в первом смысле, ибо «ни класс, ни его элементы… не находятся в какой-либо части пространства и времени, не имеют они и того вида сверхчувственного существования, которое приписывается Божеству» [Russell, 1905, p. 398–401]. В дальнейшем Рассел стал признавать только логический смысл существования, определяя его, правда, уже не в терминах классов, а в терминах пропозициональных функций. . Заявляя, что «немыслимое количество ложной философии возникло из-за непонимания того, что означает „существование“» [Russell, 1956, p. 234], он вслед за Фреге считает, что точное значение «существования» передает экзистенциальный квантор, но, если Фреге полагал, что этот квантор выражает свойство понятий, то Рассел говорит о пропозициональных функциях. По его мнению, «существование есть по существу свойство пропозициональной функции. Оно означает, что эта пропозициональная функция истинна по крайней мере в одном случае» [Russell, 1956, p. 232], т. е. свойство или отношение, выражаемое этой пропозициональной функцией, имеет хотя бы одну «инстанциацию» [31] Инстанциация (instantiation) свойства означает, что оно представлено, проявлено или экземплифицировано в каком-то случае. . Отсюда следует, что «индивиды, имеющиеся в мире, не существуют, или, скорее, бессмысленно говорить, что они существуют, и бессмысленно говорить, что они не существуют» [Russell, 1956, p. 252]. Поэтому рассуждение: «Люди существуют. Сократ — человек. Следовательно, Сократ существует» — столь же ошибочно, как рассуждение: «Люди многочисленны. Сократ — человек. Следовательно, Сократ многочислен».