Юлия Матийченко - Звони́м русисту

1. Адаптивное действие мата проявляется при стрессе, особенно в закрытых мужских сообществах: в тюрьмах, в казармах.

2. В рабочей среде мат бытует:

а) как средство эмоционально-эротического усиления значимости речи;

б) для опознания «своего» человека;

в) для утверждения командной роли;

г) чтобы снять усталость и стресс;

д) как фольклорное, творческое развлечение.

3. В подростковом возрасте и у инфантилизированной молодёжи мат может сопровождать, маркировать пробуждающуюся, неудовлетворённую сексуальность.

4. В интеллигентной среде массовое увлечение матерной речью — признак стресса из-за политического и экономического давления. Мат интеллектуалов — это ещё и проявление деградации словесности и культурных традиций.

5. Во властных элитах командный мат — это отголоски зоологических способов гомосексуального подавления соперников.

А вот В.И. Жельвис выделяет несколько функций матерной речи, этот список далеко не исчерпывающий, однако можно понять, для чего люди ругаются и каковы шансы избежать ругани в той или иной ситуации. Нецензурную брань используют:

□ как «дуэльное» средство;

□ для самоуничижения;

□ чтобы представить себя «человеком без предрассудков»;

□ реализация «элитарности культурной позиции через её отрицание»;

□ для привлечения внимания;

□ для самоподбадривания;

□ как бунт;

□ как средство выражения профанного начала, противопоставленного началу сакральному;

□ как средство понижения социального статуса адресата;

□ как средство установления контакта между равными людьми;

□ как средство дружеского подтрунивания или подбадривания;

□ как средство вербальной агрессии;

□ деление на разрешенные и неразрешенные группы;

□ как междометие.

Те, кто не понял, какая прелесть эти альтернативные культуры и «олбанский» язык, еще помнят, что ругаться матом нельзя, это прививалось с детства, и настоящим подвигом было назвать кого-то «дураком» или «заразой», а ведь это — самые безобидные ругательства, если проследить их этимологию. Сейчас мы ругаемся словами, которые, изначально, не считались бранными. Например, «стервой», согласно словарю В. Даля, называли дохлую скотину, и только со временем так стали называть роковых женщин. Может, слово дам и не обижает, они его комплиментом считают, но он с душком.

Шестьсот лет назад во французских Альпах на местном диалекте слово «crétin» от искаженного франц. «chrétien») значило — «христианин». Это со временем, когда врачи заметили, что в горной местности воде не хватает йода и у местных жителей наблюдается нарушение деятельности щитовидной железы со всеми известными последствиями, светила науки дали заболеванию название «кретинизм».

На Руси деревянных или каменных языческих идолов называли «болванами». Бытует мнение что слово «болван» пришло в нашу речь из тюркского языка. Поскольку идолы были грубо сделаны, то можно сказать, что слово «болван» применимо к глупому, неотесанному человеку.

В документах XV–XVII веков слово «дурак» встречается в качестве имени знатных людей: «Князь Федор Семенович Дурак Кемский», «московский дьяк Дурак Мишурин», «Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин». Слово «дурак» часто использовалось в качестве второго нецерковного имени, его давали, чтобы обмануть духов (все-таки, Русь долго оставалась языческой). И только в XVIII веке «дурак» превращается в обидное ругательство.

Латинское слово «idiota» означает «невежда», «неуч», «тупица». Римляне, вообще, были педантами даже в речи, немцам такое и не снилось. А вот в Древней Греции идиотами («идиотэс») называли тех, кто уклонялся от участия в политике, как нынче уклоняются от службы в армии. Идиоты не ходили на собрания, их не уважали социально ориентированные граждане и считали невежественными людьми, ведь греки очень ответственно относились к общественной и политической жизни.

«Мымрой» мы называем персону нелюдимую, серую, скучную и угрюмую. Раньше так называли необщительных домоседов, а в коми-пермяцком языке «мымра» означает «угрюмый».

Слова «мразь» и «отморозки» родственники слова «мерзавец», так называли бесчувственного, малоэмоционального, бесчеловечного, черствого человека, неприятного до тошноты типа.

В XIX веке в России действовал рекрутский набор, и тогда «негодяями» называли тех, кто не годен к строевой службе, оскорблением это слово не считалось. Зато теперь оно является пусть и несильным, но ругательством для негодного человека.

— Разрешите просить вашей руки, — с порога заявил гардемарин.

— Каков наглец! — Возмутилась мать девушки, плотно кутаясь в накидку.

Дама подразумевала, что визитер появился внезапно. В русском языке это слово значило «стремительно, запальчиво, внезапно», например, наглой, т. е. быстрой, могла быть смерть, насильственная гибель. А в современной речи наглецом называют бесстыдного дерзкого человека.

Поручик Ржевский — известный пошляк, именно его образ всплывает в нашей памяти, стоит нам только услышать слово «пошляк». Но и оно не всегда было ругательным. До XVII века оно употреблялось для обозначения всего привычного и традиционного, обусловленного обычаями. Но с началом Петровских реформ и открытием «окна» в Европу, всему пошлому настал конец, борьба с обычаями привела к тому, что слово «пошлый» приобрело значение — отсталый, некультурный, простоватый, постылый.

Слово «зараза» до середины XVIII века считалось комплиментом, так называли своих дам сердца светские поклонники Слово «заразить» употреблялось не только в медицинском контексте, оно являлось синонимом слова «сразить», и выражение «заразная женщина» с определенными оговорками можно считать похожим на современное — «роковая женщина». Под действием времени слово «зараза» стало оскорбительным (не без помощи церкви, которая считала зараз — рассадником соблазна), а потом превратилось в медицинский термин.

В польском языке слово «подлец» применялось к людям простым и незнатным по происхождению.

В русском языке есть выражение: «Бог шельму метит», т. е. обманщика и пройдоху. «Шельма» и «шельмец» — слова немецкие, так называли самозванцев, всех, выдававших себя за других людей.

Русские крестьяне французов, поедавших конину во время отступления Наполеона, называли «шваль», т. е. отребье. Хотя французское слово cheval переводится как «лошадь», а «шевалье» — рыцарь, всадник. В общем, слова и реальность сыграли с французами злую шутку. Когда непобедимая армия Наполеона отступала, голодая и замерзая, французы жалостно просили у местных жителей хоть что-то поесть и хоть какую-то одежду. Солдаты обращались к русским «cher ami» (дорогой друг). Не долго думая, крестьяне назвали проигравших «шаромыжниками». А те из французов, кто до Франции так и не дошел, оказались в плену, пристроились в дома русских дворян учителями, гувернерами или руководителями крепостных театров. Когда на «кастинг» приходили крестьяне, распорядители, если не видели в претенденте особых талантов, говорили «chantra pas», т. е. — к пению не годен. Так появилось слово «шантрапа».