Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире

Этот пример еще раз обнаруживает устойчивую тенденцию такого рода литературы отождествлять «славяно-русов» с праиндоевропейцами. В 1990-х гг. наблюдалась экспансия такой литературы, причем место индоевропейцев все чаще занимали «арийцы» – ассоциация, прямо ведущая к идеологии Третьего рейха. Вот что говорится в вышедшей в 1994 г. книге бывшего студента РГГУ С. Г. Антоненко, представленного издательством «Паллада» историком религий и борцом со «спекулятивными публикациями» по индоевропейской проблеме. Надо сразу отметить, что его позиция несколько отличается от неоязыческой, так как он понимает под «ведической религией» индуизм, хотя и придает ему необычайно широкий смысл, включая в него все этапы развития ведической религии (Антоненко 1994: 8–9). Впрочем, на поверку эта религия, так приглянувшаяся Антоненко, оказывается подозрительно близкой модернизованному в США кришнаизму, который он и считает единственным течением, сохранившим чистоту ведической традиции (см., напр.: Антоненко 1994: 15). Как бы то ни было, он заявляет, что в глубокой древности все индоевропейские народы, включая и русский, исповедовали ведическую религию (Антоненко 1994: 15–16).

Ядром концепции автора служит утверждение о необычайной близости санскрита к славянским языкам, из чего он делает вывод о древних теснейших контактах между славянами и арийцами (Антоненко 1994: 17–19; 1997б: 77). Корни этой концепции восходят к научным спорам 1970-х гг. вокруг теории О. Н. Трубачева, который, как мы знаем, пытался доказать, что индоарии изначально обитали в Северном Причерноморье, причем достаточно долго. Эту теорию широко разрекламировала этнограф Н. Р. Гусева в книге (Гусева 1977), нашедшей, наряду с построениями Трубачева, восторженный прием у русских националистов, тем более что эти идеи вполне согласовались с содержанием «Влесовой книги» и взглядами ее предположительного автора Ю. П. Миролюбова.

Не случайно Антоненко неоднократно почтительно ссылается на Гусеву и даже заимствует целые пассажи из ее работ (Антоненко 1994: 19, 31–35, 78). Отсылая читателя к такого рода авторитетам, он пытается создать у него представление о том, что «теория арийской индогерманской расы» нашла научное подтверждение (Антоненко 1994: 20, 87). Да, нашла, заметим мы, но только в нацистской науке эпохи Третьего рейха. Другие ученые на эту приманку не клюнули.

Далее автор старательно, но не вполне точно излагает имеющиеся в науке гипотезы о прародине индоевропейцев. Он как будто бы благосклонно относится к предположению о том, что она помещалась в восточноевропейской степи, специально отмечает, что по антропологическому «арийскому» типу местное население было близко к славянскому, и с благодарностью подхватывает идею о родине Заратуштры в Южном Приуралье. Он менее снисходителен к другой гипотезе, помещающей прародину индоевропейцев в Малой Азии. Его сомнения, впрочем вполне допустимые, основаны на чрезвычайно наивных представлениях. В частности, он убежден в том, что трипольская культура была создана индоевропейцами (Антоненко 1994: 28–32), хотя никто этого еще не доказал. Более всего автору импонирует идея о том, что прародина «ариев» помещалась в Заполярье, ибо она «опирается на данные ведической литературы» (Антоненко 1994: 24–25, 32–36). На самом деле она опирается на представления Б. Г. Тилака в пересказе Н. Р. Гусевой (Гусева 1991а; 1991б), у которой автор и списывает добросовестно соответствующие пассажи.

Дальше же начинается полная фантастика. Автор верит в то, что в ледниковый период на Северном полюсе существовал материк Арктида, откуда «арийцы» и двинулись позднее на юг в Евразию, якобы населенную тогда негроидами (Антоненко 1994: 35–37). Не говоря уже о том, что сведения о широком расселении негроидов в Евразии, мягко говоря, не точны, Антоненко и ему подобные не задаются вопросом о том, почему движение многочисленных высококультурных «арийцев» из Приполярья на юг не оставило никаких материальных следов. Ведь археологически соответствующие территории достаточно хорошо изучены, и миграции на них прослежены, но отчего-то в прямо противоположном направлении (Шнирельман 1997б). Как бы то ни было, автор свято верит эзотерическому учению о том, что арийская цивилизация хотя и тяготела к Индии, но покрывала собой всю Евразию и ее царь был царем всей Земли. А затем эта «всепланетная империя» распалась, равно как распалась и индоевропейская общность (Антоненко 1994: 39–40).

Таким образом, речь снова идет о попытке оживления эзотерической историософии. Кроме того, автор возрождает давно отвергнутую наукой клерикальную теорию о вырождении и деградации человечества и его религии якобы из-за отказа от единой изначальной божественной истины (Антоненко 1994: 6–7, 15, 41, 77. См. также: Елисеев 1994б; 1995а: 4). Как и Безверхому, ему близка мысль о том, что именно арии несли свет культуры остальному человечеству, ранее «чуждому всякому духовному знанию».

Что же автор думает о происхождении и раннем расселении славян? Здесь он педантично следует уже рассмотренной выше традиции, связывающей праславян с Малой Азией, хеттами, Троей и видящей в арийцах древнейших обитателей Палестины (приводятся все те же небылицы о Палестине – «Опаленном Стане», о Сионе – «Сиян-горе» и т. д.), вероломно покоренных евреями. Автор «обогащает» этот ряд лишь рассуждениями Трубачева об ариях (синдах) на Тамани и лингвистической теорией самодеятельного автора середины XIX в. А. Гильфердинга об особой близости славянских языков к санскриту. Он пытается также доказать, что древнерусская литература насыщена ведическими ассоциациями (Антоненко 1994: 41–48, 65). Вот почему русским следует знать ведическое учение, тем более что «на русской почве возродилась арийская идея царской власти, праведной и самодержавной» (Антоненко 1994: 82). Тем самым автор подводит читателя к мысли о том, что «русская культура и древнеславянская религия имеют несомненную генетическую связь с ведической традицией, древнейшей на Земле». Следовательно, «русский, славянский народ имеет великое прошлое, он был частью великой арийской общности, он является наследником этой общности, и он никогда не примирится с жалкой ролью просителя на задворках цивилизации» (Антоненко 1994: 83). Так недавний студент подводит «научную» основу под русскую имперскую идею.

Выдавая себя за историка и знатока древних религий, Антоненко обнаруживает поразительное невежество, произвольно трактуя исторические и языковые факты, искажая смысл исторических концепций и полностью нарушая принятую в науке методологию. Это, в особенности, ярко проявилось в его статье об «арийстве русских», опубликованной журналом «Родина» (Антоненко 1997б). Он безосновательно навязывает людям древнейших эпох мышление в категориях расовых и этнических различий, искусственно приписывает ариям ведение будто бы «религиозной войны» против аборигенов Индии, пишет о неких «замках дасью», не ведая, что ничего подобного в долине Инда археологам не известно, непонятно для чего предлагает читателю ошибочное сближение термина «арья» со славянским «орать» («пахать»), что сегодня разделяют только дилетанты. Говоря о «славянско-арийских» лингвистических и культурных параллелях, Антоненко полностью обходит вопрос о роли древнеиранских кочевников (скифов, сарматов, аланов) в истории народов Восточной Европы, а между тем, как установлено многочисленными исследованиями, именно контакты с ними сыграли первостепенную роль в усвоении иранского наследия славянами. Автор верит в существование в древности «ведического монотеизма», о котором специалисты ничего не знают. Но самое главное, делая вид, что знакомит читателя с содержанием понятия «арья», Антоненко смешивает все эпохи, будто не ведая, что смысл термина со временем изменялся.