Виктор Шнирельман - Арийский миф в современном мире

При этом предводитель ариев Рама открывал свою «божью сущность» на берегах Днепра, причем, разумеется, в самом центре будущего Киева (Каныгин 1996: 29–34, 44). Там якобы и возникла «цивилизация Аратты», огромная держава, давшая миру алфавитное письмо, подарившая грекам и римлянам их языки, наладившая железоделательное производство (причем еще в бронзовом веке!), а также наградившая человечество вишней, петухами и «арийскими коровами» (Каныгин 1996: 75–78). В книге Каныгина находится место и для «рун-веры», но та оказывается не изобретением Силенко, а «древнейшей арийской религией», якобы сыгравшей большую роль в формировании христианства и ислама (Каныгин 1996: 85–88; 2001: 23).

Генеалогию украинцев Каныгин ведет от ариев через кимров, скифов и славян (народ рош ) (Каныгин 1996: 163–164). Он настаивает на том, что их исконным названием было «русичи» и что они являются носителями «арийской идеи», выполняя, тем самым, всемирно-историческую миссию (Каныгин 1996: 186–187). В свою очередь и Иисуса Христа Каныгин делает «арийцем» (Каныгин 1996: 189–193) 362. В его версии тот оказывается «галилеянином-тиверцом» и едва ли не прародителем украинцев (ибо галилеяне якобы сперва переселились из Прикарпатья в Палестину, а затем вернулись обратно), тогда как русские («московиты») получают генеалогию, не имеющую отношения к Аратте (Каныгин 1996: 89–91, 187, 197–198; 2001: 104–105). Рассуждения об «арийском происхождении» Иисуса Христа играют в концепции Каныгина принципиально важную роль, ибо они позволяют ему заявить о том, что именно предки украинцев «дали величайшую личность во всей истории». А это поставило «наш народ в центр священной истории» (Каныгин 2001: 106–107).

В своей новой книге Каныгин в еще большей мере опирается на теософское учение Блаватской, смешанное с идеями правых радикалов. И хотя он снова на словах всячески открещивается от нацистских и расистских построений (Каныгин 2001: 40–41, 50–51, 54, 60–64), его главное разногласие с ними заключается в том, что они исключали славян и тюрков из «арийской» генеалогии и игнорировали тех в своих рассуждениях о древних арийских переселениях. Но расовый подход Каныгину нравится. Правда, никакого четкого представления о расах у него нет, и его взгляды крайне эклектичны. Там можно найти и отзвуки учения Блаватской о «пятой арийской расе», в которую якобы превращаются представители предшествующих рас, и «сакральное» деление Евразии на две расы – «белую» к западу от Урала и «желтую» к востоку от него, и идею родства украинцев с казахами, якобы имеющими общих «арийских предков», и конфронтацию между «германской» и «славянской» расами, и формирование «славянской расы» из неких азиатских пришельцев. При этом и арийство изображается им не единством, а двумя общностями («ариями правой руки» и «ариями левой руки») с прямо противоположными качествами и установками: одни – «добрые, мирные, мудрые» («наши первопредки»), а другие – надменные завоеватели, считающие себя сверхчеловеками. Из всего этого трудно скроить сколько-нибудь стройную расовую теорию. Однако этого достаточно для того, чтобы пробудить у читателя интерес к расовому подходу и настроить его против Запада, где якобы популярна «антиславянская» и «антиказахская» версия «арийской проблемы». Примечательно, что автор с почтением говорит о взглядах отцов-основателей европейского расизма, А. Гобино и Х. Чемберлена: «Несмотря на свои симпатии к расизму, эти ученые внесли значительный вклад в этнологию» (Каныгин 2001: 81–82). То, что они не были учеными и что их построения не находят никакого места в современном научном знании, его не интересует. Зато, опираясь на них, он успешно создает образ внутреннего врага в образе «хазарщины».

Каныгин с упоением излагает фантазии о приходе гипербореев из Арктиды, о том, что якобы они принесли с собой на Украину «язык Ригведы», что именно они были теми «белыми людьми» («молодой расой землян»), которые, расселившись по миру, стали учителями и царями «местных полудиких племен», обучив их земледелию и пастушеству. Одновременно в его книге находит место идея о том, что якобы «арийцы» пришли на Украину с востока, из Семиречья. Так, основательно перепутав все факты и даты, он доказывает, что украинцы и казахи имеют общие «арийские корни», а потому являются истинными «евроазиатами» и должны сыграть ведущую роль в достижении взаимопонимания между Западом и Востоком.

Свои знания он черпает из самых сомнительных источников, среди которых находят место как оккультные представления Блаватской, так и построения классиков европейского расизма (Гобино и Чемберлен), нацистская «этногенетика» и, разумеется, поддельная «Влесова книга». К этому он добавляет фрагменты, заимствованные из книг таких антиподов, как Шилов и Гусева. Кроме того, в его книгах можно обнаружить обрывки «арийской астрологии» Павла Глобы, популярную в современном Казахстане идею происхождения казахов от «чистых арийцев», воспоминания об Атлантиде, ссылки на сторонников идеи «арктической прародины» Тилака и Елачича, а также эзотерические представления Р. Генона и А. Дугина. Но для придания своей концепции солидности он ссылается также на крупных ученых прошлого, например на ведущего санскритолога второй половины XIX в. Ф. М. Мюллера и на первооткрывателя трипольской культуры В. Хвойку, беря у них именно те идеи, которые впоследствии были признаны ошибочными. Причем вся эта чудовищная смесь используется для доказательства того, что якобы в далеком прошлом имелись два «центра формирования белой расы», располагавшихся один в Семиречье, а другой – на Праукраине.

Разумеется, такие «арийские рассуждения» не могут обойти молчанием тему евреев. Каныгин рисует иудеев (отождествляя их с евреями!) полной противоположностью ариям. В его понимании евреи являются едва ли не вечными бунтарями против власти, причем свою борьбу они начинают в Египте при фараоне Эхнатоне (который оказывается Моисеем!), а заканчивают в России в 1917 г. Мало того, автор доказывает, что «иудейская революция» в Египте направлялась «агентами из арийской Аратты», желавшими ввести там «митраистскую религию» (Каныгин 1996: 42–43, 94–97) 363. Однако при этом Каныгин противопоставляет свастику как символ «левых (коричневых)» не Звезде Давида, а кресту и трезубу как символам правых. Масонов, сатанистов и оккультистов он оптом записывает в «левые». Тем самым, вечная борьба идет между «арийцами света» и «арийцами тьмы», и ее понимание якобы требует обращения к эзотерике (Каныгин 1996: 67–70, 104, 111–112). Правда, далее Каныгин противопоставляет Звезду Давида кресту как якобы мужской и женский символы. Но при этом генеральный путь истории ведет якобы к слиянию ариев с семитами в единую «высокодуховную, интеллектуальную цивилизацию». В христианском учении автор видит «сложный конгломерат иудаизма и арийских “дополнений”» (Каныгин 1996: 101, 109). Однако все это не мешает ему писать о «жидомасонах», якобы мечтающих о мировом господстве, и искать в иудейской Торе (Второзаконии) программу будущих большевизма и гитлеризма (Каныгин 1996: 114, 136–137).