Коллектив авторов - Словенская литература. От истоков до рубежа XIX–XX веков

Один из приверженцев К.Герберштейна Ю.Япель создает – наряду с религиозными сочинениями и переводами с немецкого духовной поэзии – поэтические произведения светского содержания на словенском языке (остались в рукописи). Это и классицистическая ода в честь знатного жителя Любляны (графа Я.Ф.Кобенцла); и стихотворение в стиле рококо, где ощутимо влияние немецкой поэзии («Ода в честь именин молодой барышни»). Ему принадлежат пронизанные теплым юмором реалистические зарисовки из жизни селян («Как в Крайне просо жали», «Колыбель в крестьянском доме»), где морализаторство, свойственное поэзии янсенистского круга, отступает на второй план.

Так, в зарисовке, посвященной обычному крестьянскому занятию – лущению проса, автор не только описывает все этапы работы, но и воссоздает саму атмосферу, сопровождающую это занятие, при котором молодые парни и девушки, нанятые для помощи, находят время и для веселых игр.

С теплым юмором автор передает и переживания молодого крестьянина в поэтической картинке «Колыбель в крестьянском доме», вызванные расходами в связи с рождением ребенка:

Созданные с нескрываемым сочувствием и любовью картины жизни крестьянина, находящегося в постоянном единении и согласии с природой, можно рассматривать как своеобразное отражение идей Ж. Ж. Руссо о «естественном состоянии» (получившие распространение в словенских землях благодаря трудам его ученика С. Гесснера).

Названные культурно-просветительские общества Крайны являлись своеобразным катализатором общественной и художественной мысли у словенцев.

В начале 1780-х гг., после распада «Академии деятельных мужей» новым центром культурно-просветительской деятельности в словенских землях становится люблянский кружок барона Сигизмунда (Жиги) Цойса (1747–1819). В него вошли как уже проявившие себя на этом поприще люди, так и образованная молодежь, и представители духовенства. Некоторые из них были хорошо знакомы с идеями европейских просветителей. Сам С.Цойс (богатый помещик и владелец рудников) проявлял пристальное внимание к словенскому языку и фольклору, материально поддерживал многие культурные начинания, содействовал установлению контактов с образованными словенцами в других землях (например, с М.Куральтом, долгие годы работавшим во Львове). Видными членами кружка были Б.Кумердей, Ю. Япель, А. Т. Линхарт, В. Водник, позднее – Е. Копитар и др.

Цойс, высоко ценивший заслуги Похлина как зачинателя просветительского движения в словенских землях, строил свою программу, во многом опираясь на практический опыт первого поколения словенских будителей. Вместе с тем, он критически оценивал принципы построения грамматики Похлина и выработанные им нормы правописания. Цойс относил к наиболее уязвимым моментам отказ от протестантской языковой традиции, игнорирование диалектов, ориентацию лишь на люблянский городской говор, значительно засоренный германизмами и хорватизмами. Не случайно словенский меценат и его единомышленники вновь выдвигают задачу создания грамматики и словаря, которые бы отвечали современному состоянию искусства и науки. Одновременно с этим шла работа по сбору материалов для словенско-немецкого толкового словаря (В. Водник и др.), а также созданию нового перевода Библии (текст которой призван был стать практической языковой нормой для читателей разных возрастов и уровней образования). Важное место в программе кружка Цойса отводилось расширению сферы функционирования словенского языка как языка науки, образования и литературы. Сам он, учитывая реально условия, в которых развивалась словесность (уровень литературного языка, узкий круг интеллектуалов), придавал большое значение «литературе для народа», как важному средству распространения новых идей, формирования широкой читательской аудитории. Словенский меценат стал инициатором изданий поучительно-развлекательных календарей для крестьян: «Velika pratika» («Большой месяцеслов», 1795–1797) и «Mala pratika» («Малый месяцеслов», 1798–1806). Он советует членам своего кружка помещать в календарях свои стихи, загадки, басни и небольшие рассказы с поучительным содержанием, а также сам пишет стихотворения для них, где высмеивает своих противников, отвергающих воспитательные возможности этих изданий: «Кто пересчитает всех этих глупцов, что живут меж нами…, // гримасничают и важничают, а календари читать не умеют?»

В качестве образцов для словенской литературы, адресованной образованным людям, Цойс выделял Анакреонта, а из современных немецких авторов – Блумауэра и Бюргера. Эталоном для него становятся произведения, созданные в стиле рококо, весьма популярные в австрийской литературе той поры. В теоретическом плане соответствие поэзии рококо просветительским целям в 1791 г. попытался обосновать Кумердей (в незавершенной главе о словенском стихосложении, хорошо известной в кружке Цойса). Суть словенской поэзии он видел в «мелодичном» воплощении «привлекательного и развлекательного». Элементы стиля рококо ощутимы в переводах арий и куплетов из итальянских комических опер для постановок на сцене основанного в 1765 г. Люблянского сословного театра, сделанных Цойсом и Линхартом, в стихотворениях Водника и Япеля, а также в обработках народных песен любовного содержания («Пастушок» Цойса и др.).

Наиболее развернуто свои взгляды на развитие литературы и ее задачи Цойс изложил в письмах Воднику 1794–1795 гг. Здесь же он высказался и по поводу современной литературной критики, от которой требовал строгого анализа и критического отношения к исследуемому материалу (письмо от 25.06.1794 г.). По мнению словенского ученого Б. Патерну, Цойс выступал не только как первый словенский литературный критик, но и как апологет критики [57]. Опираясь в своих советах молодому поэту на эстетику классицизма (сочинения Горация, Ж.Бату), он предостерегал от слепого следования классицистическим нормам, а иноязычные литературные образцы призывал приспосабливать к «домашним» условиям. Наибольшее внимание в письмах Цойса уделено критическому анализу стихотворений Водника, которого он побуждал к совершенствованию поэтического текста для достижения большей чистоты звучания и художественной выразительности. Высоко оценив первые стихотворные опыты поэта, созданные с опорой на народную песенную традицию, Цойс старался развить его интерес к фольклору и подчеркивал: «Все, что выйдет из-под Вашего пера, должно быть написано в народном духе и для народа» [58](письмо от 4.08.1795 г.). Такое пристальное внимание к творчеству молодого стихотворца было не случайным.