Коллектив авторов - Словенская литература. От истоков до рубежа XIX–XX веков

Процессы, происходящие в словенской литературе в этот период, естественно, охватывают и драматургию. В этой области часто творят те же писатели, что и в повествовательных жанрах. Развивается традиционная реалистическая драматургия, иногда с эпигонскими романтическими отступлениями, а со второй половины 1890-х гг. с вкраплением элементов натурализма.

Еще на рубеже 1880-1890-х гг. в творчестве Иосипа Вошняка (1834–1911) возникают зачатки словенской политической драмы («Пена», поставлена в 1889; «Доктор Драган», 1894), которая вводит в словенскую драматургию тему тяжелого труда и борьбы пролетариата, опережая своей остротой разработку этой проблематики в повествовательных жанрах и поэзии. Но реализм Вошняка даже в его лучших пьесах еще ослаблялся мелодраматичностью [119], связанной со стремлением к более эффектной театральности. Следующий шаг в создании реалистической социальной драмы делает Этбин Кристан (1867–1953) лидер словенских социал-демократов. Его ранним драмам свойственна идейная прямолинейность, отражающая идеологические позиции автора – четкое противопоставление владельцев предприятий и рабочих. В частности, это присуще драме «Верность», опубликованной в социал-демократическом печатном органе «Делавец» («Рабочий») и ставившейся в самодеятельных рабочих театрах (1897). В дальнейшем в драмах Кристана углубляется психологизм, сочетающийся с элементами натурализма. Дань натуралистическим веяниям отдают в своих пьесах в конце XIX в. Антон Фунтек (1862–1932) – «Из мести», поставлена в 1896, и Энгельберт Гангл (1873–1950) – «Сын», поставлена в 1898, опубликована в 1899; «Плод греха», опубликована в 1901. Все это семейные драмы, в которых также еще ощущаются связи с романтическими традициями.

Важнейшую роль в развитии словенской драматургии в 1900-е гг., как и в повествовательных жанрах, играет «словенский модерн» в лице Цанкара, деятельность которого как драматурга имеет очень разносторонний и новаторский характер. Создавая новые для словенской литературы образцы драматургии, Цанкар обращался к таким далеко отстоящим друг от друга литературным источникам, как пьесы Ибсена, гоголевский «Ревизор», народная балаганная комедия, современная символистская лирическая драма. Но при этом произведениям писателя свойственна самобытность, они воплощают глубоко личные авторские идеи и миропонимание. Цанкар написал шесть пьес (не считая ранней драмы «Романтические души», 1897, которой не придавал большого значения), и все они существенно отличаются друг от друга в жанрово-стилистическом отношении.

В психологической драме «Якоб Руда» (опубликована и поставлена в 1900 г.), где наиболее ощущаются импульсы, идущие от драматургии Ибсена, все строится на этических коллизиях. Монологи главного героя проникнуты мучительным самоанализом, поступки персонажей психологически мотивированы. Иногда в пьесе чувствуются стилистические связи с символизмом и импрессионизмом, возникает особая лирическая атмосфера, новое мироощущение, проявляющееся в человеческих взаимоотношениях [120].

Другую жанрово-стилистическую разновидность представляет собой комедия Цанкара «На благо народа» (опубликована в 1901 г.). Это злая сатира на современное буржуазно-мещанское общество, его политическую верхушку, на мнимых патриотов и либералов, их интриги, пышную риторику, прикрывающую корыстные побуждения. Словенская литература еще не знала столь редкого обличения «священных принципов» этой либеральной элиты, ее деклараций о деятельности ради «блага народа», от подлинных нужд которого она была очень далека. Интрига построена на незначительном событии, на стремлении двух соперничающих политиков переманить на свою сторону богатого и, казалось бы, влиятельного человека. Эту интригу автор развивает очень искусно, с обилием комических положений, доходящих до гротеска. Исследователи творчества Цанкара справедливо отмечали стилистическое сходство его комедии с гоголевским «Ревизором» [121]. Но, в отличие от Гоголя, у Цанкара положительным героем выступает не только язвительный авторский смех, но и реальный персонаж, противостоящий обличаемым кругам, – журналист Щука, взбунтовавшийся после перенесенного унижения. Намечен и выход из существующего положения вещей – Щука поднимает народ на выступление против политиканов.

Вершины своего драматургического мастерства Цанкар достигает в наиболее сценичной, сильной по эмоциональному трагедийному воздействию пьесе «Король Бетайновы» (1901, опубликована в 1902 г.). В селе Бетайнова господствует торговец, трактирщик и фабрикант Кантор, который держит жителей в кабале и может творить любое самоуправство. Критики и исследователи видели в этом образе отражение ницшеанской идеи о сверхчеловеке – в таком случае это решительное ее развенчание [122]. Кантор разбогател преступным путем. Выразитель авторских идей студент Макс становится его обличителем. Их противоборство заканчивается победой Кантора – боясь разоблачений, он убивает Макса. В последнем действии на какой-то миг у Кантора пробуждается совесть, но ее заглушает цинизм, и в убийстве обвиняют невинного. В драме присутствуют элементы сатиры на существующее общественное устройство – убийцу и народного кровосоca Кантора c воодушевлением выдвигают кандидатом в парламент. В отличие от драмы «Якоб Руда», где как бы совершается искупление греха, нравственной вины, здесь в вопиющей форме торжествует зло, и лишь в одном эпизоде, в проклятии жены уволенного Кантором рабочего, чьи дети остались без хлеба, звучит предупреждение Кантору и надежда на возмездие в будущем.

Совсем в ином эмоциональном и стилистическом ключе написан фарс «Соблазн в долине святого Флориана» (1907, опубликован в 1908 г.). Цанкар переносится здесь в условный мир, изобилующий символами, аллегориями, сказочно-фантастическими элементами.

Долина св. Флориана – это обобщенный сатирический образ современного словенского общества – ханжеского, самодовольного, малокультурного, но претенциозного. Это те читатели и критики, что отвергли цанкаровское творчество. Автор своеобразно претворяется здесь в художника и бродягу Петера, явившегося в долину в сопровождении своей невесты, красавицы Яцинты (символическое олицетворение его творчества) и черта, которому он продал душу. Он дурачит почтенных граждан долины, заставляет почитать не только себя, но и поклоняться невесте, целовать ей ногу. А в конце выясняется, что он совсем иное лицо (ситуация, напоминающая финал в «Ревизоре») – известный разбойник, разыскиваемый властями. Удается ему обмануть и черта, убедившегося, что люди в долине настолько испорчены, что совращать их уже нет никакой нужды. В пьесе ощущается язвительная ирония, присутствует гротеск, гармонически соединяются элементы народного балагана и современной драматургии символистов.