Виктория Балашова - Загадочный Шекспир

Можно предположить, что Шекспир сознательно бегал от Саутгемптона к Оксфорду и обратно, сознательно подписывал произведения де Вера своей фамилией. Непонятно остается одно – зачем это нужно графу? Зачем нужно неизвестному актеру Шекспиру, вполне ясно – он, как мы видим, в любом случае остался в истории автором знаменитых пьес. А вот зачем граф пользовался подобными услугами? Он официально, без утайки, писал поэмы и пьесы, но почему-то отдельные пьесы решил подписывать именем Шекспира. Мотивы графа непонятны. Его собственные пьесы для потомков не сохранились, однако сохранились свидетельства современников, которые точно указывают на то, что граф их писал. Зачем же ему нужен был Шекспир, выскочка, которого критиковали те, кому он же и покровительствовал, совладелец театральной компании, являвшейся конкурентом его театральной труппы, человек из круга графа Саутгемптона?

Этим вопросом авторы теории интересуются куда меньше, сваливая все, как обычно, на Шекспира, родившегося в Стратфорде «в семье низкого статуса, а огромные куски его жизни не задокументированы», «он был ничем не примечательным актером», «он едва умел писать собственное имя», «он владел 10 % дохода от «Глобуса», одалживал деньги, держал нелегальную пивнушку, подавал в суд на соседей и оставил вторую лучшую кровать в доме жене» [55]. Обвинения либо бездоказательные, либо ни о чем не говорящие.

Не умаляя способностей графа Оксфорда, следует отметить: степени магистра в университетах Оксфорда и Кембриджа граф получал не обычным путем, окончив соответствующие заведения, а в качестве почести, оказанной подданному ее величества. Конечно, граф получил великолепное образование в доме лорда Берли и расширил кругозор, путешествуя по Европе. Следует ли из этого, что способностей к написанию пьес у него было куда больше, чем у Шекспира, запросто переписывавшего известные сюжеты на свой лад? Скорее, на самом деле более образованный граф, куда трепетнее относился бы к классическим текстам. Ведь из-под пера Шекспира выходили строчки, понятные простому люду, а граф не настолько «близок был к народу».

Сторонники авторства Оксфорда не останавливаются на уничижительных характеристиках Шекспира, они приводят в пример путешествия графа Оксфорда по Италии и утверждают, что действие шекспировских пьес происходит именно в тех городах, которые посетил на своем пути де Вер. Как-то: Венеция, Милан, Флоренция, Падуя, Верона. Однако «отличный» довод! И поныне – эти города, жемчужины Италии, в планах любого, кто хотел бы ее посетить.

«Доктор Иган [56]добавляет: «существуют детали, которые требуют информации, полученной из первоисточника, например, знание картин Джулио Романо, известного сегодня как скульптора, но в его дни известного своими картинами, а Шекспир показывает знание этого факта» [57].

Не претендуя на истину в последней инстанции, автор данной книги, тем не менее, осмелится поспорить с уважаемым ученым. Джулио Романо и по сей день считается выдающимся художником, учеником Рафаэля, и архитектором, но никак не скульптором. И далее, про упоминание этого имени Шекспиром в пьесе «Зимняя сказка». Сначала процитируем крохотный пассаж, посвященный итальянскому мастеру:

«Принцесса узнала, что у Паулины есть статуя ее матери, над которой много лет трудился великий итальянский мастер Джулио Романо: когда бы он имел возможность оживлять свои статуи, он мог бы соперничать с природой и ее мастерством, – до того он близок к натуре. Его Гермиона так схожа с настоящей Гермионой, что, по словам тех, кто видел статую, хочется с ней заговорить и ждать ответа» [58].

Трудности перевода? Нет, в английском варианте тоже упоминается статуя. «Героиня, Гермиона, пусть будет дочерью русского царя. Когда же понадобится сказать о том, что скульптор изваял ее статую, то этим скульптором будет итальянец Джулио Романо. Так нужно тоже для большей красочности рассказа. Какая смесь имен, названий и понятий!» – пишет в своей статье известный шекспировед А. Аникст, оправдывая вольности Шекспира.

Вернемся к словам редактора журнала «The Oxfordian», журнала, который с 1998 года издается в Америке и призван освещать вопросы, связанные с творчеством Шекспира. Заметим, словам цитируемым, словам, не оставшимся незамеченными. Во-первых, Шекспир упоминает именно скульптуру, а не картины. Во-вторых, в этом-то и суть проблемы: драматург, оставаясь верным себе, с легкостью нанизывает фразу за фразой, не смущаясь ни на секунду. Да, если бы у него были глубокие знания графа Оксфорда, он бы подобную ошибку никогда не допустил. Граф упомянул бы другого итальянского скульптора, который действительно скульптором и являлся. Шекспир, видимо, где-то услышал имя умершего в 1546 году, как минимум за пятьдесят лет до написания «Зимней сказки», художника. Он точно не знал, в какой области творил Джулио Романо, решил, что тот скульптурой мог «баловаться» вполне, и без зазрения совести вставил имя в пьесу.

Обычной публике, стоявшей в партере, тем более не было известно имя итальянца. Да и не несет оно в пьесе никакой нагрузки, кроме упоминания на итальянский манер звучащей фамилии. Почему же перевираются так очевидно факты? Наверное, редактор американского журнала, как в свое время Шекспир, рассчитывает на незнание читателями итальянского художника и на то, что не самую известную пьесу драматурга они просто-напросто не читали и не видели в театре.

Редактор журнала засыпает журналиста BBC все большим количеством «фактов»: в «Гамлете» упоминаются пираты, а Оксфорд в свое время попал в их лапы; характер Гертруды (матери принца датского) писан не с кого-нибудь, а с королевы Елизаветы. И далее журналист приводит высказывание другого исследователя вопроса Марка Андерсена, представителя американской прессы, также не поленившегося написать книгу о Шекспире: «25 % отметок в библии де Вера – это те же места, на которые ссылается Шекспир», и добавляет, что если смотреть на работы драматурга, сфокусировавшись на биографии де Вера, то мы четко там ее проследим [59].

Интересное замечание. На одни и те же места в Библии ссылаются люди на протяжении тысячелетий, а некоторые детали своей биографии многие находят в произведениях гениальных авторов, которые потому гениями и считаются, что пишут словно о каждом из нас. Еще следует учитывать аллегоричность стиля Шекспира, его манеру отрывать повествование от исторических реалий, придавать ему смысл, понятный не только королям и знати, а обычным людям, причем давно уже не бьющимся на шпагах и не шелестящим длинными юбками по коридорам дворцов…

Шекспира американские исследователи называют «темным», «невежественным» человеком, не имевшим возможности получить необходимые знания для своих пьес. Странно, но школу латинской грамматики не принимают во внимание, а ее одной было достаточно, чтобы писать пьесы «по мотивам» иных давно написанных книг. Никаких особенных знаний не нужно – стоит лишь прочесть пьесы, и это становится понятным. Никаких, кроме знания человеческой природы, тонкого понимания характеров героев, мотивов их поступков, эмоций и чувств окружающих тебя людей. Для этого не надо ехать в Италию, достаточно видеть боль утраты, испытываемую другими, ощущать ее самому. Недаром мы говорили о чуме – смерть была повсюду, она преследовала людей по пятам. Материала для трагедий было более чем достаточно, а личные трагедии в жизни Шекспира лишь добавляли к грустному опыту чужих людей огромную долю собственной боли. Да и комедия не пряталась, и найти ее мог Шекспир везде: в трактирах, на улицах, в театре царили не только слезы и печаль.