Александр Кондратов - Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды

А поэтому необходимо время от времени пересматривать коренным образом даже самые, казалось бы, достоверные и обоснованные истолкования минойских слов — ведь они тоже могут оказаться плодом заблуждения. Такие «ревизии» позволяют избавляться от ошибок; те же слова, которые выдерживают очередную «ревизию», видимо, определены правильно. И, опираясь на них, можно делать новые попытки истолкования других минойских слов, в свою очередь подвергая их последующей проверке и контролю.

Так поступает, например, Морис Поуп. Не так давно он написал специальную статью, озаглавленную «Некролог минойской богине Асассаре». В ней весьма убедительно доказывается, что слова асассара в табличках не существует.

А ведь именно это слово сравнивалось с хеттским исхассарас "госпожа", причем минойские формы асасараме и ясасараме сравнивались с хеттским исхассарас-ми "моя госпожа". Видимо, слова асасараме , ясасараме к хеттскому исхассарас никакого отношения не имеют.

Мы можем указать еще на одно, возможно мнимое, соответствие. Перуцци в своей книге «Минойские надписи» сравнивает слова ятано-, атано-, танано - с хеттским словом истанана, значащим "алтарь". Если я- и а- в минойских словах входят в корень слова, то сравнение оказывается невозможным (иное дело, если эти я- и а — приставки).

Что же касается минойского танано-, то его можно сравнить с хеттским словом: возможно, хеттское истанана читалось станана , [12] Ведь клинописью невозможно было передать слово, начинавшееся с двух согласных, и надо было писать иста- или сита-, чтобы передать сочетание ста-. Не исключено, впрочем, что в слове истанана начальное и- передавало «паразитический звук», возникший перед группой согласных (как в узбекском истакан, заимствованном из русского стакан ). а начальная группа ст- в линейном письме писалась т- . Но даже если эти слова родственны, это не значит, что родственны языки: речь может идти о культурном влиянии, т. е. о заимствованиях.

В милийской стеле, о которой мы расскажем в главе «Малые хетты», есть упоминание о боге Сарпедоне. По-ликийски его имя звучит Зрппеду, где через у передается особый носовой звук, похожий на н, образующий слог (ср. нем. bilden , произносимое как bildn в разговорной речи).

С Сарпедоном мы встречаемся не только в Малой Азии, но и на Крите. Брат легендарного владыки Лабиринта царя Миноса также носил имя Сарпедон. [13] Древние цари и герои с течением времени могут «превращаться» в богов. Так, ликийцы сделали одним из своих богов мифического героя греков Геракла (лик. Эрикле ). Древние же легенды утверждают, что Сарпедон правил ликийцами, жившими на острове Крит. Лингвисты отметили также совпадение ликийского и минойского имени Вадуними (в ликийском — Бадуними с особым начальным звуком, средним между в и б ). Это говорит о том, что между Ликией и Критом существовала связь.

По мнению ряда ученых, родиной ликийцев является остров Крит. Отсюда они переселились на материк, в Малую Азию. Но против этой гипотезы говорят египетские архивы, найденные в Телль-Амарне. В них было обнаружено письмо, возраст которого равен 35 векам, содержащее жалобу на бесчинства народа «лукка», т. е. ликийцев. Жалоба принадлежала царю острова Кипр и адресовалась египетскому фараону. Правитель Кипра сетовал, что лукка наносят ущерб не только Египту, но и Кипру. Очевидно, здесь имеются в виду жители близлежащей анатолийской Ликии, а не Крита, отдаленного и от Кипра и от Египта.

Весьма возможно, что часть ликийцев, так же как и их соседей карийцев, имела поселения на Крите. И у ликийцев и у карийцев был сильный флот, и они нередко пиратствовали в Средиземном море, грабя египетских, финикийских, греческих купцов. Быть может, правители Крита сумели привлечь на свою сторону морских разбойников и они служили в могущественном флоте державы Миноса.

Но, пожалуй, лучше всего объясняет черты сходства ликийского и минойского языков следующая гипотеза. До конца II тысячелетия до н. э. в Малой Азии, на территории Ликии, жили не ликийцы, а колонисты с острова Крит — минойцы. Возможно, что минойцы были даже не колонистами, а последними остатками населения, в глубокой древности заселявшего не только Крит, но и другие острова Эгеиды, Грецию и побережье Азии. В конце II — начале I тысячелетия в северную часть Анатолии с Балкан вторглись фрако-фригийские племена и «сдвинули» хетто-лувийские народы к югу. Тогда-то и появились ликийцы на «своей» территории, в Ликии, наслоившись на прежних обитателей — минойцев.

В самом деле, ликийский, в отличие от других анатолийских языков, имеет общие черты с минойским. Прежде всего — это такой важнейший показатель, как состав звуковых цепей, закономерность чередования гласных и согласных звуков. В минойском, как вы помните, слова строились по схеме СГСГСГ, т. е. после согласного обычно шел гласный звук. И этой схеме чередования подчиняются очень многие ликийские слова. Таковы, например, слова хасабала, пунамади , эсетеси, зива, мувати и т. д. Вероятно, язык древнейших обитателей Ликии — минойцев влиял на язык пришельцев — ликийцев.

Влиял — но и только, в основе своей ликийский язык является индоевропейским. Языки этой семьи (как мы уже говорили) допускают стечение нескольких согласных подряд. И эта черта — полностью противоположная структуре минойского языка — также обнаруживается в языке ликийцев.

Мало того, в ликийских текстах мы сплошь и рядом находим слова, включающие (особенно в начальном положении) по нескольку согласных: например, трххиз "бог" (это слово восходит к более древней форме тархинтс, ср. хеттское тархунт "бог") или, скажем, зрббла "изображение", очевидно, из сарбла: в лидийском языке находим родственное слово эн-сарб-тат "выцарапан (на камне)". Примеров таких можно привести множество.

Но интересно вот что. Хотя в этих словах больше согласных подряд, чем в родственных им словах других языков, все же именно ликийские слова ближе к регулярному следованию СГСГСГ, чем какие-либо иные. Дело в том, что удвоение согласных на письме говорило о наличии в слове гласных призвуков — довесков, необходимых для «благозвучия». Например, название ликийского города Пттара, содержащее на письме два т подряд, произносилось не в два слога, а в три: патара, с «добавочным» гласным между п и долгим т . В русской речи тоже есть подобные слова: иногда мы говорим подожди или сапоги так, что от первого гласного почти ничего не остается, но за счет него удлиняется следующий согласный: получается что-то вроде пддажди или сппаги — совсем как в ликийских словах пддахнта (со слоговым н! ) или сппартаца. А в словах трххиз или зрббла есть еще и слоговое р — фактически гласный звук, т. е. звук, образующий слог (ср. наше театр : в этом слове три слога, а не два; последний слог — р ). Итак, слово трххиз произносилось в два или в три слога, а не в один; в два или три слога произносилось слово зрббла — эти слова, несмотря на свой графический облик (написание), по звучанию соответствовали структуре СГСГСГ, особенно если считать, что Г — это не просто гласный, а слогообразующий элемент.