Ласло Мерё - Логика чудес. Осмысление событий редких, очень редких и редких до невозможности

С тех самых пор, как появились опционные договоры, существуют и те, кто спрашивает, не следует ли запретить опционы вообще или хотя бы некоторые их виды. Мы уже видели, что законы, устанавливающие ограничения рынка опционов, возникли еще в 1600-е годы. В пользу ограничения торговли опционами можно привести убедительные этические доводы, особенно теперь, когда мы знаем, что для некоторых из опционных контрактов — а именно для тех, которые касаются самых глухих дебрей Диконии, — в принципе невозможно назначить справедливую цену. В Тихонии существует формула Блэка — Шоулза, позволяющая устанавливать реалистичные цены некоторых опционов, но в наиболее диких областях Диконии такой формулы нет — и быть не может. Тамошние опционы нельзя назвать «справедливыми» в обычном смысле этого слова.

И все же каждый раз, когда правила становятся слишком строгими, это вызывает громкое возмущение всех заинтересованных сторон. Фермеры и мельники жалуются, потому что потеря доступа к рынку опционов подвергает их ненужному риску. Торговцы опционами протестуют, потому что им кажется, что государство не должно регулировать их деятельность. В конце концов, говорят они, если дела пойдут плохо, мы не побежим к государству за помощью (хотя, как мы видели в 2008 году, это не вполне соответствует истине). Они примут удар на себя и будут самостоятельно пытаться снова встать на ноги, насколько это будет в их силах.

По-видимому, инвесторы верят в свою антихрупкость, хотя Талеб считает, что их образ действий порождает предельную хрупкость, раз им угрожает внезапное и полное банкротство. Но инвесторы, как и другие люди с бойцовским складом ума, не хотят, чтобы им запрещали драться так, как им хочется. Если опасные виды спорта вроде бокса разрешены законом, почему бы не считать законным и инвестиционный спорт? На этот довод можно возразить, что некоторые виды инвестиционной деятельности создают опасность для национальной экономики. Такую опасность можно яснее всего увидеть в инвестиционных стратегиях, подобных стратегии Талеба, потому что ставки на возникновение кризиса могут стать самоисполняющимся пророчеством, если вызовут панику среди инвесторов и крах рынка. Поэтому после экономического кризиса 2008 года в некоторых странах были приняты законы, накладывающие ограничения на финансовые «боевые искусства» того стиля, которого придерживается Талеб. Заметим, что во всех боевых искусствах действуют весьма строгие правила. Например, все знают, что в боксе запрещены удары ниже пояса. Инвесторы, как и боксеры, в целом готовы терпеть некоторые ограничения, если те не мешают им участвовать в схватках в выбранном ими стиле.

Большее беспокойство вызывают вопросы этические. Говорят, что одной из главных причин кризиса 2008 года была жадность инвесторов, и в этом обвинении есть доля правды. Бойцы чрезвычайно сильно стремятся победить и в пылу битвы могут забывать о вежливости и приличиях. Они охотно используют любые законные средства, имеющиеся в их распоряжении, а иногда идут и на нарушение правил, если считают, что это сойдет им с рук. Жадность — или, если угодно, волю к победе — невозможно искоренить. В таком случае вопрос сводится к следующему: пересекла ли жадность инвесторов, которая внесла свой вклад в кризис 2008 года, границу законности, — и если это так, не следует ли более сурово применять законы или, может быть, изменить их?

Наши родители и учителя, несомненно, были правы, когда учили нас, что драка, вообще говоря, — не самый этичный способ разрешения споров. Но драки — будь то драки физические, интеллектуальные или финансовые — никуда не денутся. Во всяком случае, для людей бойцовского склада основной смысл драки не сводится к разрешению спора. Их увлекает сама драка. Запрет поединков не помешает бойцам находить возможности подраться, и существует опасность, что такие запреты, несмотря на все их этические преимущества, могут в конечном счете принести обществу больше вреда, чем пользы.

Естественная антихрупкость такого рода, какой можно найти у боксера, может быть полезна обществу — например, когда ему требуются солдаты. Если взять менее милитаризованный пример: энергичный трейдер, торгующий опционами, если он делает жизнь фермера и мельника лучше, производит социальное благо для всех нас. В некотором смысле инвесторы оказываются благородными спасителями Тихонии — ее «белыми рыцарями». Мы видели выше, что принцип теоремы Гёделя можно применить к вопросам этическим и социальным, и потому должны признать, что задача уравновешивания этических и практических последствий любого конкретного законодательства или правила может быть неразрешимой.

Недавно друг моего детства Алекс, с которым мы уже встречались в предыдущих главах, рассказал мне об одной очень интересной инвестиционной возможности, которую он обдумывал. Компания казалась ему весьма перспективной, и он даже думал, что сумеет вывести ее на биржу Nasdaq, но он не вполне доверял ее генеральному директору. Почему-то ему казалось, что этот человек не стремится вывести компанию в мировые лидеры. Алекс подозревал, что директор может добиться прибыли, которая обеспечит его собственную финансовую безопасность, успокоиться на этом и пустить дело на самотек. Даже если бы Алекс получил в результате этого солидный доход, у него все равно было бы ощущение, что директор просто украл его деньги.

В конце концов Алекс решил не связываться с этой компанией, несмотря на ее многообещающие перспективы. Ему просто не нравился генеральный директор. Любой венчурный инвестор, хоть сколько-нибудь знающий свое дело, понимает, что успех стартапа настолько же зависит от личностей, связанных с этим делом, насколько и от великолепной новой идеи или бизнес-модели. «От генерального директора на самом деле зависит очень многое, — сказал мне Алекс. — В конце концов, чудес-то не бывает». Я слышал от него эту фразу уже раз сто, но на сто первый она задела меня за живое. «Что же я, по-твоему, пишу книгу о том, чего не существует?» — спросил я. К моему удивлению, он ответил: «Конечно нет. Есть чудо LogMeIn, первой венгерской компании, вышедшей на Nasdaq». Я решил проявить настойчивость: «Так ты считаешь, что это было чудо?» Он сказал со вздохом: «Ты вообще видел, что делается в Венгрии? Ты можешь себе представить, что кто-то из этой глуши доберется до крупнейшей американской фондовой биржи? Такое может случиться только чудом».

В его словах не было зависти. Алекс ни в коем случае не пытался приуменьшить достижение основателя компании LogMeIn. Может быть, случившееся с нею и было чудом, но без упорного труда и профессиональной организации дела никакое чудо не смогло бы довести компанию до биржи Nasdaq. То же можно сказать и об успехе кубика Рубика, и о кругосветном плавании молодой английской яхтсменки Эллен Макартур: без тщательной подготовки просто невозможно воспользоваться чудом, когда оно наконец случится. Как сказал в повести «Старик и море» Эрнест Хемингуэй: «Конечно, хорошо, когда человеку везет. Но я предпочитаю быть точным в моем деле. А когда счастье придет, я буду к нему готов» [128] Цит. по изд.: Хемингуэй Э. Старик и море / Пер. с англ. Е. М. Голышевой и Б. Р. Изакова. СПб.: Азбука-классика, 2005. .