Пьер Кернер - Я, паразит

Но собственные гениальные эксперименты не вполне удовлетворили научное любопытство Кюхенмейстера: он хотел понять, почему в промежуточном хозяине образуются цистицерки. И снова, следуя своей интуиции и таланту колбасника, Кюхенмейстер принялся пичкать мышей, кроликов, овец и свиней нашими оплодотворенными проглоттидами, то есть матками с яйцами. Новый успех! После такого корма милые зверушки оказывались начиненными пузырьками цистицерков.

Эксперименты Кюхенмейстера помогли выявить и описать наш жизненный цикл, и нам остается лишь поражаться иронии судьбы, давшей человеку, готовившему столь важные для науки блюда с паразитами, фамилию Кюхенмейстер, что в переводе с немецкого значит «шеф-повар».

Хотя его методы могли показаться вам сомнительными, реакция на них была разной. Поставленные Кюхенмейстером опыты вдохновили многих ученых, и, например, Карл фон Зибольд в 1852 году провел похожие эксперименты, используя пресловутые гидатидные пузырьки Echinococcus granulosus [ Ячейка 5], обнаруженные в субпродуктах овец. Он насытил молоко множеством мельчайших сколексов, полученных из пузырьков, и напоил им собак, в чьих кишках при последующем вскрытии обнаружил огромное количество взрослых червей. Но нашлись ученые, предлагавшие более гуманные с их точки зрения методы. Гумберт и Голленбах добровольно съели несколько ложек кист и потом могли наблюдать в своих испражнениях оплодотворенных проглоттид, а несколько месяцев спустя и некоторых моих сородичей в полный рост.

Независимо от выбранного метода, эксперименты в области паразитологии оказались чрезвычайно важны для понимания моей необыкновенной анатомии и экстраординарного жизненного цикла. После Кюхенмейстера и его преемников эта научная отрасль продолжала развиваться и расширяться благодаря разнообразию самих цестод. Взять хотя бы моего кузена, широкого лентеца Diphyllobothrium latum , самого длинного ленточного червя, живущего в ваших внутренностях, чей жизненный цикл и размеры совершенно уникальны (он тот еще выпендрежник). Развивается он в четыре этапа вместо моих двух и, прежде чем попасть в вашу пищеварительную систему, сменяет нескольких промежуточных хозяев! Его скитания начинаются с веслоногих ракообразных, затем он делает остановку у хищных рыб, где живет под видом личинки, называемой плероцеркоид, прежде чем попадает в животы любителей рыбки. В 1882 году эстонский ученый Макс Браун для определения различных стадий Diphyllobothrium latum воспользовался старым добрым методом Кюхенмейстера. Должно быть, подопытных заключенных, приговоренных к смертной казни, он счел слишком старомодными и потому попросил трех студентов-медиков проглотить личинок, найденных в рыбе. Этот эксперимент вновь покрыл славой и науку, и все мое семейство, ибо через месяц студенты и в самом деле начали испражняться яйцами цестод, тем самым доказав, что проглоченные личинки премило развивались и плодились в их кишечнике! Вы, вероятно, обратили внимание на прогресс в сфере врачебной этики: студентов не только не расчленили, но даже предоставили им право изгнать своих жильцов с помощью экстракта папоротника, убивающего взрослого червя. Несколько лет спустя, в 1917 году, польские зоологи Константин Яницкий и Феликс Розен сделали еще одно открытие, касающееся того же эксцентричного кузена. Они обнаружили, что у широкого лентеца не только несколько хозяев, но и очень необычные личинки: прочная ресничная оболочка позволяет им лихо плавать, за что их и нарекли корацидиями (κόραξ, коракс , «боевая машина»). Замечательная особенность, чтобы привлечь внимание и раздразнить аппетит мелких ракообразных, их первых промежуточных хозяев!

Вот и подошла к концу парадоксальная история моих биографов. Я их тут, конечно, всячески прославлял, но получается, что единственной их целью было мое низвержение и избавление от меня ваших пищеварительных систем (не считая коротких маркетинговых кампаний по продвижению моих эмбрионов в качестве средства для похудения). Впрочем, эта превратность судьбы стара как мир, а ведь еще в древности мне удалось впечатлить человечество настолько, что в нескольких культурах вообще отказались от употребления в пищу свинины, регулярно заражаемой моими стараниями. Проникнув в тайны моих обычаев, эти биографы приложили руку к ограничению потребления разных опасных продуктов и установлению правил гигиены, таких, например, как удаление туалетов на безопасное расстояние от боен и советы мясникам мыть руки. Если лично вам кажется, что такие меры диктует здравый смысл, знайте, что современникам Кюхенмейстера и Макса Брауна вовсе так не казалось. Полностью меня ликвидировать не удалось (к счастью), и я все еще регулярно появляюсь в мясе. Первые древние врачи уже применяли против меня более или менее эффективные средства (слабительные, экстракты папоротников, колоцинта, коры граната, семена тыквы и т. д.) [ Ячейка 1]. Нынешние паразитологи предпочитают им синтетические препараты с устрашающим воздействием (никлозамид, празиквантел и т. д.) [ Ячейка 8].

Извилистый жизненный цикл моего родственника Dyphyllobothrium latum

Представляю, как, обнадеженные этим научным и фармацевтическим прогрессом, вы уже празднуете свою победу над паразитизмом. Но я, червь-солитер, всего лишь один из множества существующих паразитов! Мы бок о бок с вами прошли сквозь века, в течение которых копились знания обо мне, и вы уже успели заметить, что история моего изучения оказалась не менее извилистой, чем моя собственная стробила. А ведь я один из самых бросающихся в глаза человеческих паразитов! Только представьте себе трудности аналогичных исследований в случае моих микроскопических коллег, таких как бактерии и вирусы!

Хотя паразиты сопровождали людей еще на заре цивилизации, главные открытия в области паразитологии, как ни странно, были сделаны относительно недавно. И можете не сомневаться, что у нас, паразитов, приготовлено для вас еще множество сюрпризов… помимо причинения мелких неудобств.

Я, паразитическая оса-наездник, и мои сестры образуем группу из нескольких тысяч видов, одна из характерных черт которой — обычай откладывать яйца в хозяина, становящегося пищевым складом для нашего потомства. Большинство из вас уже, вероятно, решили, что это роднит нас с предыдущим рассказчиком, ленточным червем, и, несмотря на смехотворно малое сходство, не моргнув глазом причислили нас к общей группе паразитов. Никого не желая ужалить, хочу спросить, какая муха вас укусила, если вы, не разобравшись, объединяете нас с этими вульгарными лентами, впитывающими содержимое вашего кишечника. Нечего и говорить, как сильно ужалена моя гордость: разве можно равнять меня с ничтожеством, щадящим своих жертв! Знайте же, что хозяин, приютивший деток огромного большинства моих сестер, обречен на мучительную смерть — голодные личинки сожрут его заживо. Кое-кто из ваших ученых, несомненно под впечатлением от нашей безжалостной эффективности, предпочитает называть нас не «паразиты», а «паразитоиды». Еще одна жалкая уловка — только бы не признавать, что нас следует причислить к гораздо более блистательной лиге хищников! Знаю, что для вас лучшие хищники — это львы, якобы цари зверей, и подобные им букашки, но пусть мне все-таки объяснят, почему наше кровожадное детство, когда мы пожираем хозяина изнутри, оставляя лишь пустую оболочку, не дает нам права вступить в этот элитарный клуб!