Стивен Кёрли - В моих руках [Захватывающие истории хирурга-онколога и его пациентов, борющихся с раком]

Ушив лапароскопический разрез, я вышел из операционной для того, чтобы пообщаться с семьей больного. Новости были ужасные, и семья (более десяти человек!) восприняла их со всем спектром соответствующих эмоций: от гнева до рыданий. Второй тяжелый разговор у меня состоялся примерно через час, когда сам пациент очнулся от наркоза. Почему это случилось? Я был раздосадован и печален от осознания своего бессилия.

Вторая операция началась также, как и первая – с небольшого разреза. Слава богу, в брюшной полости не было обнаружено никаких новообразований. Однако мое облегчение длилось недолго: интраоперационное УЗИ показало, что вместо двух опухолей в правой доле печени, которую можно было легко удалить, в каждом из сегментов органа было разбросано около десятка метастазов. Биопсия подтвердила диффузный характер распространения рака. Разрез пришлось ушить. Казалось, что мир преисполнен дурными новостями. Был еще даже не полдень, а я уже чувствовал себя истощенным физически и эмоционально.

Вторник начался хорошо: с приема двух пациентов, кандидатов на хирургическое вмешательство, и осмотра двух больных, уже его перенесших. Результаты были хорошими, и кабинет наполнился вздохами облегчения, улыбками и ободряющими объятиями. А потом мир рухнул. На плановый осмотр после удаления первичного новообразования печени пришла молодая пациентка, которая восхищала своей решительностью. Эта леди поразила меня и своего онколога-терапевта тем, что пробегала по 3 км до и после каждого сеанса химиотерапии. Как она говорила: «Я чувствую себя ужасно, но преодоление трудностей дает мне цель и надежду». Ее сила духа впечатляла. Онкомаркеры в ее крови не повышались уже 3 года. В этот раз все изменилось. Просмотрев результаты КТ, я остолбенел. Несколько новых опухолей в гипертрофированной печени и многочисленные увеличенные лимфатические узлы возле кровеносных сосудов в брюшной полости. Я вошел в кабинет, и пациентка с мужем тут же поняли, что я принес дурные вести. Сохраняя спокойствие и профессиональный вид, я рассказал о рецидиве. После описания результатов всех исследований в комнате повисла тишина.

Ошеломленная, девушка спросила: «Как это возможно? Я – та, кто должен был победить рак».

Я ничего не смог на это ответить.

Мы разговаривали еще минут пятнадцать, и я позвонил ее онкологу, чтобы сообщить печальную новость. Он настоял на новом курсе химиотерапии с постоянным контролем. Пациентка спросила, возможно ли будет когда-нибудь провести еще одну операцию. Я ответил честно – это маловероятно, но при хорошем ответе на химиотерапию можно рискнуть. Это утверждение справедливо для каждого моего пациента. Но, к сожалению, у слишком многих больных неоперабельный рак.

В среду, взглянув на свое расписание, я застонал. На день было запланировано суммарно 9 часов административных встреч. Я не возражаю против такой работы, если это приносит какую-то пользу в принятии важных решений, но было очевидно, что это – не тот случай. Я эмоционально отстранился и провел этот день пустой болтовни. Несмотря на мое активное участие в ходе этих обсуждений, никаких полезных решений не было принято. В конце дня я был выжат как лимон: так сильно не устанешь даже в операционной. К счастью, сложное 6-часовое вмешательство, запланированное на четверг, прошло успешно, и я был рад прервать трехдневную цепочку неудачных дней. Тем не менее, выйдя из операционной, я знал, что при таком типе рака, который был у пациента, нередки случаи метастазирования, и зачастую микроскопические раковые очаги остаются во всех органах. Этому больному потребуется серьезное послеоперационное лечение, и его ждут месяцы нервно-бдительного наблюдения. Это всегда тяжело как для больного с его семьей, так и для команды медиков.

В пятницу, день приемов, не произошло ничего экстраординарного, и, что самое главное, в этот день не было дурных вестей для моих пациентов. Можно было выдохнуть. Днем мы встретились с коллегами и рассмотрели несколько результатов по одному из исследований. Запланировав ряд необходимых экспериментов, мы поняли, что один наш проект приближается к завершению. Пришло время перейти к новым исследованиям для поиска лучших методов лечения.

По дороге домой я размышлял о двух прошедших неделях. В одном из посланий, полученных от пациента на день рождения, он благодарил меня за то, что я «самый лучший доктор в мире», ответственный и заботливый. Я был горд такой оценкой, и, хотя подобные комментарии всегда тешат эго, необходимо оставаться рациональным и реалистичным. В мире нет «самого лучшего врача». Есть много выдающихся, умных, прилежных и заботливых специалистов. Нет олимпиад для хирургов, онкологов или любых других врачей. Никаких золотых медалей, мировых рекордов и никаких объективных оценок для нашей работы. Те из нас, кто вовлечен в процесс лечения рака, должны делать все возможное для каждого пациента. Крайне важно иметь доверительные отношения с больными, но это не всегда достижимо. Требования, стресс, неудачи и сложности, побочные эффекты и суровая реальность жизни с опухолью влияют на пациентов, их семьи, врачей. Это зачастую вызывают только злость, разочарование, беспокойство и моральное истощение.

Слишком часто рак побеждает, игнорируя все усилия отличных мультидисциплинарных команд, наши сложнейшие операции, препараты для противоопухолевой терапии, комплексные трех– и четырехмерные методики облучения. Просто взгляните на статистику. Несмотря на значительный прогресс базовых наук и клинических исследований, рак по-прежнему является второй по распространенности причиной смерти в европейских странах, и он стремительно приближается к первому месту, занятому сейчас сердечными заболеваниями. Упоминание этого хорошо усмиряет эгоцентризм у онкологов – у нас все еще крайне высокий процент неудач. Рак все еще побеждает слишком часто.

Никто из нас не может быть псом всегда.

В 2021 году мы будем отмечать 50-ю годовщину «битвы против рака». И после этого «война» будет продолжаться в течение многих лет. Я надеюсь, что мы продолжим развиваться, наступать и, благодаря постоянным достижениям в исследованиях и пониманию этой гнусной болезни, наши показатели успеха будут выше, а наши пациенты будут жить дольше и лучше. Мы должны сохранять надежду, мужество и приверженность своему делу. Мои больные каждый день напоминают мне о важности этих качеств.

Я благодарен подаренной возможности помогать пациентам, борющимся с раком. Вместе со своими коллегами я буду сражаться наряду с больными, помогая им всеми силами. И у меня всегда для них будет припасено три слова: «Всегда рад помочь».