Эккарт Хиршхаузен - Чудеса творят чудеса. Почему нам помогают целители, но не помогают таблетки

Может, в этих легендах есть доля правды? Конечно!

О некоторых случаях даже писали уважаемые медицинские журналы! Пациент, которому врач диагностировал рак пищевода в запущенной стадии, умер на следующий день после постановки диагноза. Однако патологоанатом не нашел следов рака, только пару увеличенных лимфоузлов, которые не могли стать причиной смерти. Фатальные последствия ошибочного диагноза – звучит жутко.

Насколько велика сила злых мыслей? Можно ли и в самом деле довести себя ими до смерти? Работают ли проклятия, в которые верят последователи черной магии и африканской магии вуду?

Так называемая психогенная смерть – загадка для медицины. Пытаясь определить причину смерти человека, патологоанатомы решают сложную задачу: инфаркт оставляет после себя следы, потому что один сосуд механически перекрывается. Аритмия, напротив, проходит бесследно. Поэтому патологоанатомы часто работают по принципу исключения: если они не видят никаких видимых признаков, значит, вероятнее всего, пациент умер от неожиданной остановки сердца.

Думаю, каждый хоть раз чувствовал, что наше сердце «страдает вместе с нами» от потери душевного равновесия. Один мой друг, склонный к аритмии, пережил это в весьма радикальной форме – он ощущал по тысяче экстрасистол (дополнительный удар сердца на фоне его обычного ритма) в день. Прошло некоторое время, прежде чем он, очень рациональный человек, обнаружил связь между своим состоянием и работой, которая делала его несчастным. «В день, когда я принял решение бросить свою работу, экстрасистолия прекратилась и не беспокоит меня до сих пор». Магия?

Насколько сильно влияет на сердце психосоматика?

Швейцарский гипнотерапевт Гари Бруно Шмид сопоставил все имеющиеся у него сведения о психогенной смерти. Документирование, дополнительное обследование и интерпретация этого явления были и остаются сложными, тем не менее можно сказать, что летальные случаи, в которых смерть спровоцировало или ускорило убеждение в «необходимости умирать», выходят далеко за рамки одной культуры. «Сила воображения может оказать решающее влияние на обстоятельства смерти человека», – говорит Шмид.

Что же происходит в теле? Здесь поможет сравнение с другим явлением. Можно ли умереть от разбитого сердца, как рассказывают нам сказки? Ответ: однозначно да! Медицинский термин звучит не очень поэтично: «стресс-индуцированная кардиомиопатия», или «кардиомиопатия такоцубо». Первые такие случаи были описаны японцами в специализированных изданиях. Изменения, которые вызывал в сердечной камере сильный стресс, по форме напомнили исследователям японскую ловушку для осьминогов, «такоцубо». Симптомы пациенток женского пола указывали инфаркт, но закупоренного сосуда при этом найти не удавалось. Очевидно, высокой концентрации в крови гормонов стресса, например адреналина, достаточно, чтобы сократить кровообращение до опасных показателей и ослабить сердечную мышцу. Почти все пациенты подтвердили, что симптомы появились у них после тяжелых эмоциональных ситуаций: смерти близкого человека, расставания с партнером, несчастного случая или страшного диагноза. На то, что сердечное здоровье и душевное спокойствие тесно связаны, указывает и тот факт, что во время депрессии риск сердечно-сосудистых заболеваний удваивается.

Впрочем, мужчины тоже могут умереть из-за разбитого сердца, только по-другому. Звучит как плохая шутка, но 22 июня 1996 года число сердечных приступов с летальным исходом у голландских мужчин увеличилось до статистически значимого. В этот день по телевизору показывали четвертьфинал чемпионата Европы по футболу, в котором мужская сборная Голландии проиграла Франции в серии пенальти. Тоже своеобразная форма любовной тоски в совокупности с алкоголем. Являются ли эти случаи единичными?

В маленьком американском городке Фраммингеме с 1948 года велось масштабное исследование, посвященное здоровью сердца. Десятки лет наблюдений за тысячами людей дали ученым важные знания об основных факторах риска инфарктов и инсультов. Им удалось выявить фактор, который редко берется в расчет, – то, как женщины видят свое здоровье в будущем. В опроснике, который пациентки заполняли перед исследованием, был такой вопрос: «Верите ли Вы, что, в сравнении с другими женщинами Вашего возраста, у Вас высокая предрасположенность к инфаркту?» У испытуемых, которые ответили на вопрос положительно, риск инфаркта с летальным исходом был действительно повышен в три раза, несмотря на то что все остальные известные факторы риска не учитывались. Кажется, сам страх смерти от сердечных заболеваний делает ее более вероятной. Самоисполняющееся пророчество.

Признайтесь, у вас хоть раз болела голова после долгих разговоров по телефону? Существуют ли электромагнитные загрязнения на самом деле? Нет, но срабатывают ожидания. В одном исследовании в густонаселенных районах города установили вышки мобильной связи, а затем с помощью ЭЭГ замерили у жителей качество сна. Люди действительно спали хуже, правда даже тогда, когда эти штуки были выключены. Негативные ожидания очень сильны, для них тоже есть термин – эффект ноцебо, противоположность плацебо. Позитивные ожидания помогают нам выздоравливать быстрее, а страх отбрасывает нас назад.

Если мы еще немного поразмыслим над этим явлением, то поймем, насколько серьезным этическим вопросом является разъяснение рисков операции для пациента. Один из специалистов в этой области – профессор Эрниль Ханзен, работающий анестезиологом при Университете Регенсбурга. Он доказал, что большая доля побочных эффектов анестезии вызвана не действием лекарства, а дооперационной консультацией – голова болела у тех пациентов, кого заранее предупреждали об этом побочном эффекте.

Проведите небольшое самотестирование: представьте, что вам в спину ввели шприц. Если вы входите в группу А, то вам говорят: «Мы сделали местное обезболивание, так что сама анестезия будет безболезненной».

А группе Б сообщают: «Вы почувствуете сильный укол и жжение в спине, как будто вас укусила пчела, это самая болезненная часть всей процедуры». Группе Б будет намного больнее. Вам, возможно, тоже – благодаря хорошему воображению.

Профессор Ханзен пытается убедить врачебное сообщество в разговоре с пациентом ставить себя на его место и меньше думать о юридических аспектах и рутинных вопросах. Хорошо информированные пациенты, получающие поддержку, не хотят знать все. Почему врачи твердят о пяти процентах людей, которые чего-то не переносят, вместо того чтобы говорить о тех девяноста пяти процентах, которые очень хорошо переносят вмешательство?