Эккарт Хиршхаузен - Чудеса творят чудеса. Почему нам помогают целители, но не помогают таблетки

В XIX веке было сделано много открытий. Религиозные исцеляющие ритуалы, магические заклинания, непонятные смеси трав и грубые операции начали терять свою популярность. Но естественнонаучная медицина была еще слаба и приносила мало конкретной пользы. Привычный неупорядоченный набор ее методов все так же состоял из кровопускания, слабительного и рвотного, а также сильнодействующих и ядовитых лекарств. Это «лечение ядами» стало причиной появления более мягких методов. Одной из самых значимых фигур того времени стал Самуэль Ганеман, основатель гомеопатии. Он так сильно разбавлял яды, что в конечном растворе не оставалось ни одной молекулы действующего вещества. В 1876 году в «Гомеопатическом ежемесячном журнале» впервые всплыл термин «научная медицина», причем в явно обесценивающем значении. Большая часть населения тогда не могла позволить себе услуги врачей и, сталкиваясь с бессилием молодой академической медицины, открывалась новым методам. Глубокое недоверие к врачам и лекарствам – явление отнюдь не только нашего времени. Меня лично утешает тот факт, что и сто пятьдесят лет назад перед людьми стояла та же дилемма. Понятия меняются, а споры остаются. Кстати, между врачами уже тогда не было согласия. В 1800 году этот спор назывался «опытная медицина против знахарства». И даже существовали специальные ругательные слова для «шарлатанов» и «халтурщиков».

В середине XIX века благодаря Рудольфу Вирхову отдельная клетка стала центральным пунктом учения о болезнях, и в физических и химических методах лечения произошел большой прорыв. Однако Вирхов не ограничивался тем, что видно под микроскопом. Он был духовидцем и социально активным человеком: он знал, что больным человека делают не только бактерии, но и условия жизни.

В 1871 году правительство Германии объявило свободу врачебной практики: отныне каждый мог лечить как ему вздумается. Это привело к значительному росту числа шарлатанов, и продолжался этот процесс вплоть до создания Веймарской республики. С захватом власти фашистами появилось «новое немецкое врачевание» [5] В национал-социализме: концепция лечения, призванная объединить академическую и альтернативную медицину. – Прим. пер. . Национал-социалисты очень хорошо относились к натуро– и гомеопатии и потому в 1939 году приняли действующий по сей день закон «О лечебной практике». Во время господства нацистского режима многие известные еврейские врачи бежали из страны или были убиты. Артист Карл Валентин как-то сказал: «Хорошо, что Гитлера зовут не Кройтером, иначе его пришлось бы приветствовать „Хайль Кройтер“» [6] «Кройтер» переводится с немецкого как «травы». – Прим. пер. .

Идеология, магия и медицина стали сырьем для многих книг.

Тем, кто хочет подробнее изучить этот вопрос, я предлагаю почитать что-нибудь из Роберта Ютте, он знаток истории альтернативной медицины. Здесь я остановлюсь лишь на отдельных моментах, ведь моя задача – дать вам новый взгляд на ситуацию в целом.

Когда двое ссорятся… Если вы что-то делаете, это не повод отказываться от всего остального. Мне намного больше нравятся понятия комплементарной и интегративной медицины, потому что они предлагают «дополнять», а не «заменять». Интегративный подход предполагает разумное объединение различных методов лечения: будь то йога, акупунктура или хирургия. В конце концов, есть не хорошая или плохая медицина, а эффективные или неэффективные процедуры.

Всегда лучше отделить зерна от плевел, но это сложно и таит в себе много неожиданностей. Поэтому я пойму того, кто выбирает отруби, потому что считает балластные вещества очень полезными, а зерна – ядом. Просто знайте: сегодня ученые склоняются к тому, что пользу балластных веществ переоценили и большинство людей все же хорошо переносит пшеницу.

Не стоит думать, что научная медицина ни к кому не прислушивается, изменения происходят постоянно. Недавно эффективность методов, считавшихся альтернативными, – медитации и тренировки осознанности – была доказана, и сейчас они становятся такой же частью традиционной медицины, как акупунктура. Скептики нужны всегда, но нужны и те, кто изучает накопленные знания, систематизирует и применяет их.

Путь доказательной медицины неплох, и мы ушли по нему уже достаточно далеко. Сколько людей из вашего окружения умерло от сифилиса? Честное слово, это невероятное везение – жить в XXI веке! Казанова, Бетховен и Ницше отдали бы все за антибиотики! Сколько ваших знакомых уже были бы мертвы, не будь «научной медицины»? В моем случае это мама и папа, и я очень рад, что они живы. Полвека назад они не дожили бы до семидесятого дня рождения. Привычный нам уровень медицины для прошлых поколений показался бы чудом.

А есть ли место чуду в научной медицине? Конечно! Чудом в науке является все, что не поддается объяснению. Или пока не поддается. Вот почему вместо того, чтобы развивать эмпатию, некоторые ученые становятся циниками и провозглашают: «Нет здоровых людей, есть недообследованные».

К сожалению, в медицине речь идет не только о пути к здоровью, но также о власти и деньгах. Еще тридцать лет назад самые светлые головы каждого школьного выпуска могли выбрать и зачастую выбирали изучать медицину. А те, кто не знал, кем они хотят быть, шли изучать экономику и организацию производства. Кто же сегодня правит бал в больнице? Экономисты! Что-то определенно пошло не так. Поэтому не ждите, что врач скажет: «Вам ничего не нужно, вы здоровы!» Не ждите, что фармацевтические предприятия добровольно снизят цены на лекарства или медперсонал частной клиники оставит вас в палате на пару лишних дней, потому что вы очень милый и вам нужно еще немного отдохнуть. Это научное предпринимательство создано, чтобы получать прибыль, и ни мне, ни вам этого быстро не изменить. Зато я охотно покажу, что именно катится у нас под откос и как вам затормозить на полдороги и выбраться из ямы здоровым. Нам больше не нужны теории заговора, нам нужна ясность и прозрачность информации! Власть пациенту! Имейте в виду: сотрудники медицинских учреждений не являются злом во плоти, они сами страдают от абсурда, порожденного диктатом экономической эффективности.

Мы являемся участниками древней битвы: магия и медицина сражаются за власть над нашими судьбами и телами, жизнью и смертью, и битва эта постоянно обретает все новые формы.

Во всех культурах были и есть мудрые, сведущие во врачевании женщины и мужчины. В древности медик был человеком-универсалом: он знал всё и о болезнях, и о травах, и об одурманивающих веществах. Он регулировал отход к вечной жизни и появление на свет, он налаживал согласие в обществе – с барабанами, огнем и ритуалами. Что мы имеем теперь? Девять разных профессий: врач, аптекарь, торговец наркотиками, священник, психотерапевт, социальный работник, диджей, пиротехник и event-менеджер. Мы разочарованы тем, что никто больше не видит нас как нечто целостное. И при этом не замечаем, что мир стал более комплексным и в то же самое время более профессиональным. Основное противоречие медицины исходит от нас самих: с одной стороны, нам нужен заботливый и всезнающий врач, а с другой стороны, для проведения конкретной операции такому врачу может не хватить специализированных знаний.