Денис Цепов - Удивительные истории о врачах

В больнице обнаружили, что переломанные кости черепа задели зрительный центр. Ольга ослепла. К счастью, временно. После операции зрение медленно возвращается.

Уродов вряд ли найдут – дознаватель не смог добиться внятного описания их внешности. Она их не разглядывала, а что успела увидеть, то вспомнить не смогла.

Целыми днями Оля либо спит, либо слушает юмор Задорнова, записанный на мобильный, либо шепчется с Наташей о способах уличения неверного мужа. Ей кажется, что муж развлекается, пока она в больнице.

А по-моему, он пашет, как заводной. Оплата услуг сиделки плюс дорогущие лекарства для восстановления зрения, есть-пить не только самой Оле, но и ее дочери. Ну и сам супруг тоже не воздухом питается.

Наташа постоянно строчит эсэмэски под диктовку. Мужу Михаилу, конечно. Вчера Оля проснулась в шесть утра, разбудила сиделку Наташу (а заодно и всех остальных) и попросила набрать номер на мобильном. Телефон не отвечает – отключен. Она перезванивает дочери: «Галя, Галя, где Михаил? Что у него телефон выключен? Спит? Где спит? А-а-а-а… Ну, как проснется, скажи, чтобы мне перезвонил. Только обязательно! Не забудь! Это срочно! (Пауза.) Да! Как у тебя дела-то? Как в школе? Ну ладно-ладно, не ворчи. Досыпай. Пока. Так не забудь!»

– У кого-то паранойя, что ли, блядь! – Это проснулась Ира-майор. – Дай хоть до законных семи часов поспать!

– Я боюсь, он уйдет на работу, а туда нельзя звонить, – оправдывается Ольга.

Может, и паранойя… Но мне Олю очень жаль. Возможно, такая подозрительность – следствие проломленной головы… А вдруг у нее есть основания ревновать своего красавца-мужа? Она так страдает от ревности, что иногда отказывается от лекарств. Палатный врач Андрей Семенович приходит ее уговаривать:

– Как же можно отказываться от лечения! Ведь ваши лекарства редкие, их непросто было достать, неужели это непонятно? Ваш муж заплатил за них большие деньги. Вы же хотите быстрее поправиться?

– Хочу… – вяло соглашается Ольга.

Ее жизнь в полуслепоте продолжается. До очередного всплеска.

* * *

Я уже довольно уверенно передвигаюсь, поэтому постепенно увеличиваю количество прогулок по длиннющему коридору. Ходить – ужасно скучно. Плакаты, графики и пособия, висящие на стенах, изучены во всех подробностях, новости обсуждены с сиделками и новой сменой медперсонала, вид из окна в торце коридора не меняется… Лежать с ноутбуком на животе гораздо интереснее, но явно менее полезно.

Илья Вениаминович останавливает меня в коридоре во время очередной прогулки:

– К сожалению – (сердце – буууух!) , – наша лаборатория не в силах определить с точностью ваш диагноз.

– Илья Вениаминович, что же делать? Наверное, есть и другие лаборатории.

– Да. Нужно отвезти срезы в институт Бурденко.

Только везти некому, надо подождать, пока мы найдем человека… Либо я сам отвезу, но позже.

– А вы можете послать кого-нибудь из моих родственников? Например, мужа?

Задумался:

– Ну хорошо. Конечно. Пусть зайдет ко мне, когда приедет, – я дам ему координаты и телефоны. Кстати, мы вынуждены перевести вас в другую палату.

Я не хочу в другую палату, но, что делать, собираю свои пожитки и плетусь на новое место.

Итак, в новой палате четверо больных, четыре сиделки при них плюс постоянно толкущиеся гости! Прямо центр города по сравнению с моей прежней тихой окраиной.

Разложив вещи, оглядываюсь. Все женщины кажутся нормальными, но это только на первый взгляд. К каждой приставлена сиделка – они не могут себя полностью обслуживать. А если не спинальные и не коматозные – то с головой не в порядке. Пред- или постинсультные, скорее всего. Значит, можно готовиться к сюрпризам. Малоприятным.

Галя

Частному предпринимателю Гале Кармановой запретили вставать с постели. Но Карманова чихать хотела на запреты. «Чихать я хотела!» – так и сказала. И выругалась.

Сиделка Таня, устав уговаривать свою подопечную, подняла решетчатые бортики кровати. Но и на бортики Карманова чихать хотела. Как только количество никотина внутри организма убывает, Галя перелезает через боковые решетки и убегает в курилку, прихватив мобильный телефон. Она не верит врачам и не слушает уговоров. Единственное, что ее беспокоит, – это ее магазинчик. Галя очень раздражительна и постоянно орет в телефон на помощников, членов семьи и складских работников. Крик разносится из курилки на весь этаж.

Сиделка, отчаявшись удержать Карманову в постели, нажаловалась врачам. Приходил Илья Вениаминович, уговаривал. Потом приходил Андрей Семенович. И тоже уговаривал. Все это время Карманова лежала молча, насупившись. Врачи, решив, что запугали Галину страшными последствиями, ушли.

– Пошшшли бы вы! – зашипела она им в спины.

Вот это новость – что ж она так шипеть-то начала?

К вечеру у резвой Кармановой пропала связная речь. А затем исчезла и несвязная.

– Сссссс… Шшшшшш… Сссссссс… – шипит она, пытаясь ответить на звонок мобильника, и с раздражением отбрасывает бесполезную теперь вещь.

– Ну все, заметалась. Бессонная ночь гарантирована, – вздыхает сиделка Таня.

Потеря речи не насторожила Галю Карманову. Вечером она упрямо перебирается через решетки и идет в курилку, злобно сверкнув глазами на предложение сиделки Тани отвезти ее покурить на каталке, лежа.

Ночь, вопреки ожиданиям, проходит спокойно. Карманова, получив необходимые уколы и очередные запреты-наставления, мирно проспала всю ночь.

Утром, померив обязательную температуру, она пытается перелезть через бортик. Но левая рука за бортик не хватается, а левая нога не поднимается.

Эх, тетка… К чему тебе теперь срочная оптовая закупка по выгодным ценам?

Резвая женщина – частный предприниматель сорока трех лет, наполовину парализована. Но пока еще может контролировать естественные отправления, то есть ходить на судно – с облегчением обнаруживает сиделка Таня.

К вечеру оказывается, что ее парализовало уже полностью. Карманову увозят в реанимацию.

На следующий день узнаем от сиделки Тани, что ночью Галя умерла.

* * *

Мои стекла со срезами (гистология которые) отправились на исследование в место с более совершенной аппаратурой. В этот… как его… помню, что на букву «бэ». Блохин? Бакулев? Бурденко? Боткин?.. Мнемонический метод в помощь: «Туда, где бурда, запомнила? – говорю я себе. – Туда, где бурда». В лабораторию института им. Бурденко.

Со дня на день определится качество дальнейшей жизни… а может быть, и сама возможность продолжения этой жизни.

Каждый вечер, лежа в темной палате, я смотрю сквозь потолок в небо. Как со дна колодца. Туда, где из града золотого наблюдает за созданным Им миром Сущий Вседержитель.