Нурали Латыпов - Авиценна. Канон биохакинга

Мир ислама в VII–XII веках был наполнен одновременно поразительной творческой активностью и воинствующим религиозным фанатизмом. Однажды один из выдающихся теоретиков ислама аль-Газали зашел в Исфаганскую обсерваторию, где трудился Омар Хайям. Увлеченный астрономией Хайям начал подробно рассказывать о чудесах звездного неба. Но вдруг аль-Газали резко прервал его – где-то вдали раздался призыв муэдзина к молитве. «Ну вот, – сказал аль-Газали, – пришла Истина и ушла нелепость» [94] Суфии: Собрание притч и афоризмов. – М., 2001, с. 11. . Вот так и не иначе воспринималось научное знание даже такими выдающимися мыслителями, каким, несомненно, был аль-Газали. Есть ли смысл говорить об оппонентах Авиценны?

Однако, несмотря на религиозную ограниченность, в этот период наряду с медициной наблюдался невиданный доселе расцвет химии или, правильнее сказать, алхимии. Именно в алхимических лабораториях мусульманского мира было создано то, что современники Авиценны назовут «самое изысканное» – аль-кеголь. Открытие это не повлияло на рост пьянства в Халифате, но стало предметом тщательного изучения с точки зрения воздействия аль-кеголя, в частности содержавшегося в вине, на организм человека.

Авиценна никогда не был ханжой и об этом уже сказано достаточно, но с юных лет свое личное понимание достойного – весьма раскрепощенного – образа жизни выносил как бы за скобки, в которых умещалась его научная картина мира. Авиценна – исследователь и Авиценна – «влюбленный в жизнь» никогда не пересекались на страницах его научных трудов.

Уделяя достаточно большое внимание вопросам «токсикологии вина», Авиценна с поразительной деликатностью делится с современниками знаниями об альтернативных вариантах поведения и связанных с ними последствиях, как бы предлагая людям самим сделать выбор и при этом подготавливая их к его последствиям.

Здесь уместно вспомнить замечательную цитату из Парацельса, утверждавшего, что «все есть яд и ничего не лишено ядовитости и только доза делает яд лекарством». Неоспоримый факт, что до сих пор мы все едим из одинаковых тарелок и одинаково много. В вопросах потребления пищи индивидуальной дозы просто не существует. Впрочем, были попытки дозировать прием пищи, отталкиваясь от некоего абстрактного минимума. Так Саади очень точно формулирует задачу для тех, кто хочет отказаться от обычных порций, придуманных неизвестно когда и неизвестно кем:

– Сколько пищи надо принимать в день?

– Весом в сто дирхемов!

– А сколько силы получишь от этого?

– Такое количество пищи будет носить тебя, а все, что ты добавишь к этому, ты сам будешь носить.

Как отмечал В. И. Исхаков: « Здоровье здоровых Авиценна связывал не просто с деятельностью желудка, но с последствиями негативными пищеварения, тем эндогенным ядом, который остается после того, как процесс всасывания завершен и то, что остается после него, несет прямую угрозу не только здоровью, но и укорачивает жизнь. Речь идет о шлаках, которые имеют одну важную особенность – вызывают хроническую интоксикацию. Отсюда логика действий Авиценны, который в «Каноне врачебной науки» первое место в вопросах сохранения здоровья отдает физическим упражнениям – ключевому комплексу действий в медицине, «лечащей образом жизни».

Физические упражнения как средство эвакуации излишков пищи Авиценна рассматривает как самое сильнодействующее средство в арсенале «медицины, лечащей образом жизни». Не слабительные и рвотные средства, а веселые спортивные игры являются, по его мнению, силой, нейтрализующей разрушительное действие шлаков. По сути, это одна из самых сильных методик его биохакинга.

Целенаправленно использовать целебную силу «гимнастики» первыми стали древние греки, они ввели ее в медицину как средство эвакуации излишков пищи из организма, хотя располагали широким арсеналом лекарственных слабительных средств.

Авиценна, изучив опыт греков, в разделе «Канона», посвященного целительной пользе физических упражнений, отмечал, что: «Эти лекарственные средства наряду с их безусловной пользой в очищении организма от излишков сильно истощают естество человека, ибо, как верно сказал Гиппократ, лекарство и очищает, и раздражает. Лекарство, добавим мы, также отнимает у тела человека добрую часть превосходных жизненных соков, прирожденной влаги и пневмы, представляющей собой высшую субстанцию жизни» [95] Ибн Сина Абу Али. Канон врачебной науки. – Кн. I. – Ташкент, 1981, с. 314. .

Авиценна был абсолютно убежден, что «умеренно и своевременно занимающийся физическими упражнениями человек не нуждается ни в каком лечении» , при этом, конечно, « он должен соблюдать и другие режимы, направленные на сохранение здоровья ».

Классифицируя физические упражнения «по степени двигательной активности», Авиценна выделяет четыре критерия:

• уровень нагрузки (малый, значительный);

• скорость исполнения (быстрые или медленные);

• резкость исполнения;

• плавность и неторопливость движений.

Кроме крайних проявлений двигательной активности, согласно Авиценне, имеются промежуточные режимы, когда сам человек или совместно с врачом подбирает индивидуальный двигательный режим. Гиппократ считал, что невозможно рассчитать меру потребления пищи и степени физической нагрузки. Опыт спортивной медицины наших дней позволяет не согласиться с Гиппократом и, напротив, подтвердить рекомендации Авиценны индивидуализировать физические нагрузки.

Выделяя основные виды физических упражнений Авиценна прежде всего рекомендует наиболее распространенные и полюбившиеся народу игры и состязания:

– перетягивание каната;

– кулачный бой;

– стрельба из лука;

– быстрая ходьба наперегонки;

– метание копья;

– прыжки в высоту к натянутому канату (бревну, ветке дерева), чтобы ухватиться за него и повиснуть;

– подпрыгивание на одной ноге;

– фехтование мечом и копьем;

– верховая езда.

В играх Авиценна видел не только законы детства, но радость бытия и в юности, и в зрелые годы. Физические упражнения в виде игр – очень важная составляющая динамики выживания. В этой связи нельзя не вспомнить, что Олимпийские игры в Древней Греции играли важнейшую системообразующую роль в формировании цивилизационного поля, формировали Дух народа.

Думается, Гиппократ поддержал бы Авиценну создавшего классификацию спортивных игр. Это в духе эллинов, для которых способность коллективного мышления в игре и бою были проявлением внутренней свободы. Той самой свободы, которую так ценил Авиценна. Достаточно вспомнить, как триста спартанцев сдерживали несколько дней многотысячное войско Ксеркса, чтобы оценить мощь коллективного мышления в бою, способность сражаться как один организм. Но главное – вера, что нет почетнее судьбы чем, отдать свою жизнь, сражаясь во имя свободы. И при этом ни на минуту не пожалеть о том, что просто не способен сдаться, повернуться к врагу спиной, стать рабом. Мечтаю поехать с сыном и внуком в Грецию и возложить вместе с ними цветы на братскую могилу тех, кто предпочел смерть в бою жизни без свободы.