Нурали Латыпов - Авиценна. Канон биохакинга

Иначе говоря, поднялась температура – отведай малины (а еще лучше малинового варенья), слабит желудок – выпей гранатовый сок, но за столом во время трапезы избегай всего, что обладает тем или иным целебным свойством, чтобы не нарушить равновесие жизненных процессов. Да, при таком подходе мы теряем витамины и антиоксиданты, да, предельное упрощение процесса питания не панацея, но зато развитие древних традиций, иначе говоря, целенаправленных действий, отражающих реалии «кормящего ландшафта».

Из этого упрощенного подхода Авиценна, как формулу, выводит режим питания, утверждая, что: «При еде досыта лучше всего есть один день – раз, а на другой день – два раза, утром и вечером» [130] Ибн Сина Абу Али. Канон врачебной науки. – Кн. I. – Ташкент, 1956, с. 629. . Нам, привыкшим жить по правилу «завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу», трудно себе представить такой двухдневный режим питания, в котором в первый день только один ужин, а во второй день только завтрак и ужин.

В методологии кибернетики есть такое понятие – «аппроксимация», означающее оптимальную степень упрощения того или иного явления, когда уходит все второстепенное, случайное, и остается голая суть. Почти как у Блока – «сотри случайные черты, и ты увидишь – мир прекрасен!» Авиценна шел путем упрощения, отталкиваясь от самого бытия, он упрощал образ жизни, срисовывая свой концепт режима питания с полотен самой жизни, учитывая особенности климата и ландшафта, с фресок авестийской истории, аскетизма мудрецов, и, безусловно, с традиций, привнесенных Кораном.

Эти картины жизни столь живописны и неповторимы, что может быть только перо такого великого мастера слова как Н. В. Гоголь способно передать всю безмерность «вмещающего ландшафта», все пространство, заполненное авестийским сиянием солнца . «В Средней Азии , – писал Гоголь, – небо все открыто перед глазами. Там оно необозримо и велико. Никакое высокое растение, никакая остроконечная, высокая узкая скала не останавливает взора. Солнце там течет величественно, обливая все своим светом, звезды усыпают густо небесный небосклон, и они только могут остановить человека и препятствовать совратиться с пути. От того во всей Азии царствовало всегда поклонение солнцу и небесным светилам».

Духовные энергии Средней Азии способствовали формированию аскетического образа жизни. Особенно в среде просвещенных искателей Истины. Авиценна был слишком свободен внутренне, чтобы подчиняться каким-либо внешним правилам. Он знал, как продлить жизнь, но не хотел этого делать, приводя в отчаянье своего верного ученика ал-Джузджани. Подобно аль-Маарри он мог сказать:

Важно также отметить, что схема режима питания Авиценны [1 д. (1) прием пищи + 2 д. (1 + 1) – 2 приема пищи] хорошо стыкуется с режимом систематического относительного голодания (пост), который предписывается Кораном (2 сура, 179–181 стих) и неукоснительно соблюдается в мусульманском мире.

Один из ведущих специалистов Института молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта П. М. Чумаков писал: « Даже короткая голодовка, предположим, 12 часов, приводит к очень мощным индукциям процесса аутофагии. Самопожирание каждой клетки приводит к тому, что из нее удаляется все лишнее. Организм устроен таким образом, что прежде всего удаляется из клетки все отжившее и ненужное, и каждая клетка, таким образом, омолаживается. И это очень положительный процесс. Поэтому короткие голодания, недлинные, не изнуряющие, короткие регулярные голодания – это, безусловно, очень полезно».

Согласно Корану, пост следует строго соблюдать от восхода до захода солнца. Сейчас же после заката верующий должен принять фатур – легкую пищу, которой он нарушает пост. Вторая еда – сахур («еда на заре») – дается перед возобновлением поста. Такой режим питания в течение месяца, без серьезных последствий для здоровья, мог выдержать только человек, чей организм адаптирован питаться не более одного-двух раз в день. В этом случае пост не является стрессом для организма, а просто переходом на более умеренный режим питания. Возможно, поэтому Авиценна придает столь большое значение привычке, отмечая, в частности, что если привыкший есть один раз в день вдруг станет есть два раза, то у него появятся слабость, леность и вялость.

В «Урджузе» он, облекая в поэтическую форму, заостряет эту мысль:

В наши дни существует твердое убеждение, что здоровье гораздо более зависит от наших привычек и питания, чем от врачебного искусства .

Алгоритмы здоровья людей, достигших зрелости, были созданы в условиях культуры и являются ее неотъемлемой частью. Подобно тому, как отвечает «может быть» и очень редко «да» на наши вопросы природа, культура говорит с нами символами, которые всегда несут в себе лишь «может быть». Научиться читать символы культуры – значит увидеть за сказанным в «Каноне» истоки многих идей развития в самом широком понимании этого слова. Часть из этих идей мы можем взять на вооружение сегодня, часть – в ближайшем будущем.

Вопрос «Сколько человек должен жить?» сегодня связывают с генетической программой и, к радости современных поклонников биохакинга, продолжительность жизни определяют (как потенциальную возможность вида) в 120 лет. Пока текущий уровень медицины и понимание того, что такое здоровый образ жизни, способен обеспечить продолжительность жизни в 80–90 лет. Авиценна, естественно, в тот период развития медицины не мог ставить такие задачи, концентрируя внимание на улучшение качества старости. В. И. Исхаков отмечал: «Говоря в «Каноне» о сохранении здоровья стариков, Авиценна не случайно называет их людьми, «продвинутыми в годах». Это очень похоже на попытку связать явление старости с иным понятием, принципиально отличным от того, что обычно вкладывают в слово «старик». «Человек, продвинутый в годах» звучит в «Каноне» как признание привилегии обладания опытом и мудростью».

Авиценна по-особому наслаждался старостью. Наслаждался так, как наслаждаются любовью. Ведь как тонко заметил Поль Верлен: « Глаза юношей пылают огнем, но очи старцев излучают свет». И этот свет человечеству ничего не заменит. Ведь старость – это время, когда вы догадываетесь, что стулья в вашей гостиной и Млечный Путь связаны между собою, более тесным образом, чем причины и следствия» , замечательный период Перехода, « когда вы больны, но при этом не обязательно выздоравливать и нервничать, как вы выглядите» . Это школа, закончив которую мы слышим божественный последний звонок. «Вот, что знают люди после пятидесяти, – говорит нам Бродский. – Вот почему они порой, глядя в зеркало, смешивают эстетику с метафизикой» .