В Говалло - Парадоксы иммунологии

Неутомимые представители немецкой школы, где с 1891 г. развитие иммунологии подчиняется могучему интеллекту Эрлиха, открывают, что кроме антитоксинов существуют и другие типы антител, действующие независимо от фагоцитоза. Мечников парирует это, доказывая, что всякие антитела образуются в органах, богатых фагоцитами (например, в селезенке). Тем самым перебрасывается остроумный мостик между клеточной и гуморальной теориями иммунитета, начальная острота контрдоводов постепенно сглаживается, в 1894 г. убеленный сединами ученый пишет: "В учении об иммунитете должна быть принята целая совокупность условий".

Вскоре русский иммунолог И. Г. Савченко (1902 г.) и английский инфекционист Алмрот Райт (1903 г.), учитель прославленного открывателя пенициллина и лизоцима Александра Флеминга, описывают антитела, усиливающие действие фагоцитоза (они получили наименование опсонинов). Противоречия между гуморальной и фагоцитарной теориями оказались стертыми; оружие, еще дымящееся от недавних научных баталий, можно вешать на стену. Джозеф Листер, один из основоположников борьбы с инфекцией в хирургии, писал: "Если в патологии когда-нибудь была романтическая глава, то, конечно, это история фагоцитоза".

Личность ученого далеко не последнее качество, определяющее вклад его в кладовую науки. Блестящий популяризатор научных открытий Поль де Крюи, создавший запоминающиеся образы замечательных охотников за микробами Пастера, Левенгука, Коха, нарисовал образ Мечникова явно пристрастно. Здесь и его "грязные опыты", и "страсть к сенсационному открытию", и "невежество во всем, что касается микробов". "Я думаю, что Кох, с его невероятной педантичностью, вряд ли доверил в ту пору Мечникову стереть пыль со своего микроскопа", — шутит де Крюи. Здесь уместно вспомнить слова другого писателя о том, что обращение к историческим сюжетам исключает лихие набеги, каким бы отважным и искрометным ни был наездник.

Предводитель школы немецких бактериологов был в свое время действительно необъективен и резок по отношению к Мечникову, о чем последний не без досады писал: "Будучи руководителем школы молодых бактериологов, Кох сразу сделался противником моей теории невосприимчивости против заразных болезней. Он внушал своим ученикам темы работ, направленные против меня". Через три года после вышеописанной первой их встречи на Международном медицинском конгрессе в Берлине Кох в публичной речи заявил, что считает фагоцитарную теорию Мечникова неверной и сданной в архив. И только спустя 19 лет после первой встречи с русским исследователем, лишь в 1906 г. Кох публично признал свою неправоту. А между тем Мечников при ежегодных запросах Международного комитета по Нобелевским премиям о кандидатах на очередное присуждение этой премии неизменно называл имя Коха. Мечников, никогда не высказывавший в адрес своих оппонентов ничего, роняющего их достоинства, честно писал, что "благодеяния, которыми человечество обязано Коху, неисчислимы". Безукоризненно корректный в своей переписке с Паулем Эрлихом, Мечников чрезвычайно высоко оценивал научную деятельность своего главного конкурента в создании универсальной теории иммунитета; в тяжелый для Эрлиха период обвинений в клинической неэффективности сальварсана Мечников провозглашал: "Справедливость требовала, чтобы тот, кто приносит нам прогресс, получил признание без упрека в том, что он не дал большего".

Нобелевская премия 1908 г. за выдающиеся открытия в области медицины была присуждена одновременно Мечникову и Эрлиху, что послужило завершением не только плодоносного многолетнего спора, но и фактическим примирением двух, поначалу казавшихся исключающими друг друга, альтернативных научных истин. Так в споре, где не было неправых, родилась клеточно-гуморальная теория иммунитета.

Рис. 3. Определение одного из лимфокинов — фактора, ингибирующего миграцию лейкоцитов — МИФа. В норме лейкоциты свободно мигрируют в капиллярах (А), но присутствие антигена, к которому они иммунны, эту миграцию подавляет (Б)

Но и в дальнейшей истории иммунологии слышались раскаты грома от столкновений сторонников клеточной иммунологии с представителями гуморального направления. Известная разделенность акцентов сохраняется и в наши дни.

В 60-х годах нашего столетия были сделаны фундаментальные открытия разновидностей лимфоидных клеток, участвующих в иммунологических реакциях организма. В зависимости от их происхождения лимфоциты сокращенно стали называть Т- или Б-клетками. Среди тех и других иммунологи выделили клетки с разными функциями (подробнее об этом рассказывается ниже). Новую иммунологию стали называть клеточной.

Период всеобщего интереса к антителам сменился в иммунологии повальным увлечением клеточными реакциями, среди исследователей легко угадывались представители "Т-клеточного или Б-клеточного мышления", что отражало некую склонность авторов к анализу свойств иммунных лимфоцитов или гуморальных антител.

Но еще через несколько лет стало ясно, что гуморальные иммунологические факторы не ограничиваются антителами. В крови были обнаружены многочисленные растворимые белки, отличающиеся от антител и выделяемые иммунологически активными клетками — лимфоцитами и макрофагами. Их соответственно стали называть лимфокинами и монокинами (от англ. kin — родственный) и отнесли к группе важнейших иммунорегуляторных белков (рис. 3).

Рис. 4. Двойственный механизм саморегуляции жизнедеятельности организма

Одним из важных направлений современной иммунологии являются исследования первоначальных, материнских элементов, из которых развиваются лимфоциты и макрофаги. Их специалисты называют стволовыми клетками, а особенность таких клеток усматривают в неограниченно долгом существовании их в организме. Что же помогает стволовым клеткам так долго жить, не старея и беспредельно размножаясь: клеточное микроокружение или особые гуморальные вещества, выделяемые Т-клетками (рис. 4).

Совсем недавно иммунология обогатилась новым понятием. Оказалось, что существуют клетки, ограничивающие иммунитет (лимфоциты-супрессоры, о них тоже подробнее говорится ниже). Исследователи выделяют также из крови и жидкие продукты, блокирующие проявления иммунитета.

Видимо, такие частные споры будут происходить и далее, так как пределов развитию науки нет. Но в то же время следует признать, что принцип двойственного управления жизненными функциями в организме — один посредством клеточных контактов, другой с помощью пространственно дальнодействующих растворимых веществ — такой двуединый механизм саморегуляции является универсальным и биологически оправданным.