Джошуа Мезрич - Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога

Я до сих пор не могу однозначно ответить на вопрос о том, стоит ли делать пересадку печени алкоголикам. Кто является наиболее подходящим получателем этого дара жизни? У меня нет ответа. Но, возможно, мои пациенты являются ими.

Я до сих пор помню первую встречу с Лизой. Я закончил с обходом и решил ненадолго заглянуть к ней, чтобы поговорить о пересадке печени. Она была молода (41 год) и очень больна. Ее показатель MELD равнялся 32, и она была больна алкоголизмом.

Когда я вошел в палату, вид Лизы поразил меня. Ее лицо с красивой улыбкой оставалось молодым и свежим, хоть и выглядело немного желтоватым и отекшим, в ней чувствовалась радость. За страхом и тревожностью, сопровождающими любое тяжелое заболевание, скрывалась игривость. В ее глазах просматривалась печаль, ведь она понимала, что ее к нам привело. Когда я услышал об этой женщине с алкогольным циррозом, которая воздерживалась от алкоголя более года, я представлял себе совсем иную картину.

Я вернулся в свой кабинет и, прежде чем делать записи, просмотрел ее таблицу с жизненными показателями. Я сфокусировался в основном на оценке AODA («злоупотребление алкоголем и другими наркотическими веществами»), которая является частью протокола. Оценка основывалась на нашей непродолжительной встрече. Лиза пила вино, обычно не более двух бокалов в день. В молодости она пила больше. Она думала, что алкоголь помогает ей справиться с тревожностью, которая появилась у нее после моральной травмы, полученной в юности. Однако она не употребляла спиртное с того момента, как узнала о своей болезни.

Я до сих пор не могу однозначно ответить на вопрос о том, стоит ли делать пересадку печени алкоголикам. Кто является наиболее подходящим получателем этого дара жизни? У меня нет ответа.

Прочитав информацию о ней, я сначала решил, что алкоголь играл роль в развитии ее заболевания, но не являлся главной причиной. Никогда нельзя точно сказать, какое количество спиртного приводит к развитию цирроза. Обычно считается, что мужчины, употребляющие более двух «дринков» [111] От английского drink (доза алкогольного напитка) – это одна порция «чистого алкоголя» (15–18 мл). в день, а женщины – более одного, злоупотребляют алкоголем, но большинство людей, пьющих в таком количестве, не сталкивается с заболеваниями печени. Многие другие факторы могут повлиять на развитие цирроза: генетическая предрасположенность, лишний вес (который ведет к ожирению печени) и просто невезение.

Нам также известно, что в разговоре с врачом люди часто недоговаривают, сколько пьют на самом деле. Обычно мы удваиваем заявленное количество, особенно если пациент является кандидатом на пересадку печени. Тем не менее я считал, что Лиза вряд ли вернется к спиртному, может, потому что она мне сразу понравилась. Даже я, трансплантолог, который любит иногда выпить, хотел верить, что она действительно пила немного.

Операция Лизы прошла предельно гладко. Мы обнаружили в ее брюшной полости примерно пять литров асцита пивного цвета и маленькую цирротическую печень, которую отделили от наполненных кровью сосудов. Мы не теряли контроля, не делали музыку тише, и я не переставал шутить. Поместив новую печень в брюшную полость, мы не могли на нее налюбоваться. Мы соединили все кровеносные сосуды, сняли зажимы и увидели, как печень розовеет и оживает. Вскоре после этого из желчевыводящего протока полилась красивая золотистая желчь, и мы поняли, что все будет хорошо. Мы соединили протоки донора и реципиента, в последний раз убедились в отсутствии кровотечений и зашили пациентку.

Никогда нельзя точно сказать, какое количество спиртного приводит к развитию цирроза.

Все шло так гладко, что дыхательную трубку Лизы убрали, пока она еще лежала на операционном столе. Мы радостно увезли ее в реанимацию, а затем я вышел поговорить с ее семьей. Все прошло прекрасно. Было 16:00. Я даже вернулся домой к ужину. Отличный день.

Восстановительный период Лизы прошел хорошо, и когда она пришла ко мне на прием три недели спустя, желтый оттенок ее кожи исчез, а лишняя жидкость вышла из организма. Она выглядела как «гражданская», без больничного халата и тапочек. Ее улыбка осталась прежней, а в глазах уже не было грусти. Вскоре я передал ее гепатологу Алексу Мусату.

Когда Алекс встретился с Лизой через два месяца, она радовалась своему выздоровлению и наслаждалась временем с семьей. Он назначил ей повторный прием через полгода, но Лиза не пришла. Через 10 месяцев после трансплантации она поступила в больницу с острой почечной недостаточностью: ее кожа снова приобрела желтый оттенок. Биопсия печени показала, что Лиза снова употребляет алкоголь.

Если человек, которому пересадили печень, начнет пить, то орган откажет.

Когда я пришел к ней, она опять была в стандартном больничном халате. Я неловко подошел к теме алкоголя в итоге спросил ее прямо, начала ли она снова пить после пересадки печени. Она уверяла, что нет, сказала, что пропустила назначенную консультацию, потому что была занята. Я объяснил, что если бы она начала снова пить, то новая печень отказала бы.

Разумеется, никто ей не поверил. К сожалению, мы уже сталкивались с подобной проблемой. В течение следующих нескольких лет Лиза то и дело оказывалась в больнице из-за серьезной дисфункции печени. Какое-то время она продолжала отрицать, что пьет, но в итоге призналась, что выпивает немного.

Не прошло и пяти лет после трансплантации, как я получил письмо, в котором сообщалось, что она умерла. Я знал, что ее печень разрушена и подобный исход закономерен, и тем не менее ее смерть камнем легла мне на сердце. Я помнил ее улыбку, мужа, детей. Почему все так закончилось? Что мы упустили? Я успокаивал себя тем, что трансплантация подарила ее семье еще несколько совместных лет. Но действительно ли дела обстояли подобным образом?

Примерно через три года после смерти Лизы я связался с ее мужем Джеем. Я хотел, чтобы он помог мне понять, могли ли мы сделать что-то еще, чтобы спасти его покойную жену. Ему не понравилась моя просьба. Он и трое детей пришли в себя и жили дальше, и ему не хотелось вскрывать старые глубокие раны. Он также признался, что злился на нас: как мы могли дать Лизе новую печень, но при этом не вылечить ее от алкоголизма? Для него это было как «заклеить пластырем истекающую кровью рану». И все же он решил, что если случай Лизы мог оказаться полезным кому-то еще, а также помочь лучше понять алкоголизм и психические заболевания, то следовало организовать встречу.

Джей познакомился с Лизой, когда оканчивал колледж. Красивая, начитанная, с широким кругозором девушка быстро стала его лучшим другом. Он семимильными шагами двигался по карьерной лестнице, и казалось, все шло идеально, особенно после того, как он встретил Лизу. Оглядываясь назад, он признавал, что тревожные сигналы все же имели место. Ему было известно о натянутых отношениях Лизы с родителями, которых он практически не знал. Устав от «сурового» воспитания, Лиза в 16 лет усадила мать перед собой и сказала: «Либо ты выставляешь отца вон и подаешь на развод, либо я ухожу». Джей предполагал, что ее отец тоже злоупотреблял алкоголем. Он, скорее всего, «применял вербальное, а может, и физическое насилие». Джея удивляло, насколько мало остальные родственники общались с Лизой, особенно когда они с Джеем стали родителями. Она очень тяжело переживала изоляцию от семьи.